Любимые стихи

всегда так было есть и будет
и для того мы рождены
когда нас любят- мы не любим
когда не любят- любим мы...

ты это хотела сказать?))

 

который месяц проживаешь в себе каждый дождь
без боли не можешь и вводишь ее как наркоз
потом под ней разрезаешься, режешь себя сама
и так хочется рассказать кому-то про алые паруса

про то, как ты в них не веришь и любишь их красный цвет
как пояс завязан так, что, кажется, тебя уже нет
как слова не дотягивают, умирают, зависнув здесь
и у каждой по своей катастрофе, так ловко сбивающих спесь

посвящается ноябрю. этот мужчина горд
после себя не оставляет мне даже самых непрочных основ
с ним у меня нелюбовь, ревность, остывший чай
ему так просто убить меня парой слов, брошенных невзначай

иногда мне кажется - это не закончится никогда
бессонные ночи, разговоры в полтретьего и кружится голова
холодные руки и губы и ты бесконечно одна
а под сердцем уже пятый месяц крики и тишина

я никого не люблю. и это пугает так
как если конец света сбывался бы все пять раз
ха, сильные девочки тоже верят во всякую чепуху
и когда задыхаются, все выкладывают, как на духу;

 

***
соблюдая все заповеди приличия,
ты теперь избегаешь его старательно.
между вами особый род безразличия:
вы приятели.

жизнь откровенно геометрична:
любовные треугольники, замкнутые круги;
на данном отрезке ты ему безразлична,
но о том, что это взаимно, не лги,
не лги.

 

Еще одно стихотворение моей знакомой

Дымок прозрачный сигарет
В агонии смертельной вьется.
Мрак ночи задушил рассвет
И призраком в окно мне бьется...

Неслышно дождик по стеклу
Слезами горе умывает.
И, с каждой каплей, как в аду,
Моя надежда убывает.

Я тихо лист переверну,
Твои стихи читая в шепот.
Который раз я так сижу?
Как быстро накопился опыт...

Судьба моя, как смерть, в окне
Костлявым пальцем пригрозила:
Сиди одна, в тиши, во тьме,
И вспоминай, как ты любила!

И вот - одна. Как и должна.
Ко мне лишь дождик в окна бьется...
Смотрю, как сигаретный дым
В агонии смертельной вьется...

 

***
весной на бульваре тесно от нежных пар,
духовой оркестр срывает аплодисменты.
сладкая Ло освещает молочный бар
приторным карамельным светом.

боже правый, заставь меня не смотреть,
как бьётся жилка под хрупким её коленом.
она ребёнок, а я – в могиле на треть,
и ночью от меня уже пахнет тленом.

вздёрнутый нос, упрямый изгиб спины,
недовольная Ло поводит острым плечом,
непослушные тонкие пальчики сплетены,
и взгляд насмешлив – она ни при чём.

не девочка, нет, ведро переспелых слив,
небрежно забытое ангелом здесь, под клёном.
скажут, с ней мужчина был, нетерпелив,
жадный взгляд отливал иногда зелёным.

веснушки и смех, солнечное дитя моё,
бог тебя создавал шесть дней, на седьмой
он увидел меня, нутряное моё гнильё
и, пожалев, оставил тебя со мной.

что остаётся мне, кроме как обожать,
глухо рычать и при виде тебя сатанеть?
не уйти от тебя, не улететь, не убежать,
милая Ло, умоляю, не вздумай взрослеть.

…

захолустный мотель, продавленная кровать,
кого-то за тонкой стенкой безбожно рвёт.
Ло кусается, когда начинаешь её целовать
и смешно кривит нестерпимо горячий рот.

 

Разлука

С порога смотрит человек,
Не узнавая дома.
Ее отъезд был как побег.
Везде следы разгрома.

Повсюду в комнатах хаос.
Он меры разоренья
Не замечает из-за слез
И приступа мигрени.

В ушах с утра какой-то шум.
Он в памяти иль грезит?
И почему ему на ум
Все мысль о море лезет?

Когда сквозь иней на окне
Не видно света божья,
Безвыходность тоски вдвойне
С пустыней моря схожа.

Она была так дорога
Ему чертой любою,
Как моря близки берега
Всей линией прибоя.

Как затопляет камыши
Волненье после шторма,
Ушли на дно его души
Ее черты и формы.

В года мытарств, во времена
Немыслимого быта
Она волной судьбы со дна
Была к нему прибита.

Среди препятствий без числа,
Опасности минуя,
Волна несла ее, несла
И пригнала вплотную.

И вот теперь ее отъезд,
Насильственный, быть может!
Разлука их обоих съест,
Тоска с костями сгложет.

И человек глядит кругом:
Она в момент ухода
Все выворотила вверх дном
Из ящиков комода.

Он бродит и до темноты
Укладывает в ящик
Раскиданные лоскуты
И выкройки образчик.

И, наколовшись об шитье
С не вынутой иголкой,
Внезапно видит всю ее
И плачет втихомолку.

Борис Пастернак

 

***
Когда придет октябрь - уходи,
по сторонам бессмысленно гляди,
кого угодно можешь целовать,
обманывать, грубить и блядовать,
до омерзенья, до безумья пить.
Но в октябре не начинай любить...

 

Я катаю тебя в ладонях, как нитку черного жемчуга:
Сжать сильнее – опасно, выпустить – просто боязно.
А что жгу этой лютой_болью – так ты же женщина,
Главный спец по набору рекрутов в Божье воинство.

И вот ты стоишь, как дуб, и молчишь, как тумба,
Пока он царапает самым кончиком: «Та-а-анечка».
Рубил бы сразу наотмашь. А то ведь, страшно подумать –
Через пару годиков даже шрамика не останется.
А пока ты живешь без кожи. Червячки боли сердце гложут.
Шепчешь: «Господи, ну за что мне такие красивые!»

Твои мальчики, моя девочка, это просто тугие вожжи,
Заставляющие тебя оставаться сильной.
Но приходит время делиться – ты смеешься, глядишь несыто.
Ты их носишь четками пульса в усталом теле.

Ты – как дьявольская карамелька. Я грызу тебя деловито,
Жду: вот-вот – и польется начинка.
--------------------------------------
Ломаю челюсть…


************

Ей уже даже не двадцать – она шагнула в третий десяток,
В меру красива, чрезмерно умна и до ужаса привередлива,
Никому не верит, но вечно находит возможность разбиться вдребезги.
Она пишет длинные тексты – без банальностей и опечаток,
Носится с каждой идеей, как с писаной торбой, как будто беременна,
И любит рвать нервы – свои и чужие – на тонкие-тонкие лепестки.

Она постоянно думает [это, наверное, чья-то порча],
В нее всыпали кучу амбиций, но не научили, как этим пользоваться,
И она слишком много знает о своем нереализованном потенциале.
В области личной жизни она способна только на корчи
И жуткие рифмы, как будто любовью только такая вот боль зовется.
Короче, в деле она бесполезна, как двадцать девятый палец.

Впрочем, зато от нее всегда сумасшедшее излучение,
Ее слегка опасаются, а за глаза называют «Леди»,
Говорят, что она распутна (ну, хорошо хоть, что не фригидна!).
-----------------------------------------------------------------------------------
А когда ей Бог каждый месяц делает кесарево сечение
<Сердца>, то вынимает совсем не плюшевого медведя –
Маленькую фарфоровую куколку-андрогина.


tai-simulacr

Дом для бывших детей

Jul. 12th, 2010 at 8:10 PM

В Кукольном Доме картонные луны летают под потолком,
Плюшевый тигр рычит на свое отражение в битых стеклах.
(Завтра он сделает вид, будто не был с собой никогда знаком.)
Бывший ребенок, куда ты зашел? В логово тех, кто всегда был проклят.

Что ж, раз зашел – поиграй. Раз играешь – попробуй войти во вкус.
Рви свое сердце, как Данко. Танцуй, как слепой, на своем карнизе.
Только запомни заранее: здесь не выносят вульгарных кликуш –
В Доме, Который Построил Эстет. В доме, который зовется Жизнью.

Так что не плачь – продавай свое сердце (за чей-то ломаный грош).
В Доме На Курьих Ножках их сушат на кольях и пудрят тальком,
Чтобы потом украшать новогоднюю елку: живая дрожь
Смотрится лучше любой гирлянды – дерзко, пронзительно и фатально.

Что ты, какое насилие, спятил? Ты сам все сейчас отдашь!
Бывший ребенок, ты выбрал самый порядочный haunted house* –
Здесь убивают красиво. Здесь исполняют любую блажь –
В доме для бывших детей и влюбленных. В мире бесчисленных пауз.

В призрачном Доме, Где разбиваются (и, в общем-то, не до сна),
Снимается снафф, но актерам лгут, что это всего лишь порнушка.
Бывший ребенок терпит, не морщась, весь пыточный арсенал.
---------------------------------------------------------------------------------------------
В ребрышках медленно вызревает новая елочная игрушка.

12 июля 2010 г.

*Haunted house - дом с привидениями (англ.).

tai-simulacr

 

а хочу ли я вас, ну естественно, я хочу.
говорят, при таких-то желаниях лучше сразу сходить к врачу
показать ему карту памяти - ваша светлость и ваша милость,
гляньте что ж это там в голове дурной прохудилось
только пожалуйста без комментариев, можешь гнать меня, врач, взашей,
но дыру в головном моем планетарии, ты будь добр зашей, зашей.
и если ты чиркнув скальпелем и услышишь "да здравствует чья-то маленькая семья"
замени на мотив "пусть всегда будет солнце, всегда будет небо, и конечно,всегда буду я, я, я"
что-то, месье, мы отходим от темы, слетаем с катушек.
в общем, слушайте
а хочу ли я вас, ну естественно я хочу.
от меня мятный запах да смак пачули.
чтобы, впрочем, вы самого главного запаха не учуяли
(Янишевская)

 

Я станцую этот танец за двоих,
За двоих закрою тихо двери.
Знаешь, я почти уже не верю
В магию волшебных рук твоих…

За двоих допью вино в бокале,
Пусть вино то не пьянит давно,
Пусть забыть уже мне не дано
Горечь встреч, так бесконечно малых…

За двоих я эту маску сброшу,
Не боясь совсем разоблаченья…
Только бы увидеть на мгновенье,
Где теперь, родной ты мой, хороший!

За двоих я от бессилия заплачу,
Лишь бы ты был, милый, без забот…
А что я? Да я не один год
За стеной из смеха слёзы прячу…

За двоих скольжу я по паркету,
Я люблю, прощаю за двоих…
Музыки последний звук затих…
Всё, прощай!.. иду навстречу лету…


***
Затеряться в городе шумном
Оказалось не так-то просто
Звонить до 6 по будням
И дома надо быть в восемь

А казалось, такие разные
Я курю, а он нервно морщится
Надо было рвать раньше, сразу же
А теперь уже поздно дергаться

Теперь уже что-то родное, теплое
Где-то внутри рвет и мечется
Очки с розовыми стеклами.
А это уже не лечится

И душа на части делится
Это ж надо было так запутаться
Но уже ничего не изменится
Жутко хочется в него кутаться

Только запах восточных пряностей
И он уже крепко держится
Сложно не доходить до крайностей
И никто никуда не денется

А это уже очень сложно.
Так нас никто и не просит
Ты иди, пока, уже поздно,
И дома надо быть в восемь.

ну и отлично, можешь мне не писать.
а кто тебе говорит, что мне это важно?
мне важно разное. быть дерзкой и эпатажной,
пить кофе утром и рисовать на саже,
и умирая больше не воскресать.

ну и отлично, можешь мне не звонить,
у тебя то еще суббота, а здесь четверг
я надеваю платье и шубу еще поверх,
чтобы на улице под фонарем танцевать под смех
маленьких девочек. это не объяснить.

ну и отлично, можешь забыть меня
ты же найдешь, чем заполнить пустое время,
ты то умеешь отлично решать проблемы,
все что угодно сделаешь, будешь с теми,
с кем ты захочешь. ну и к чертям возня.

да, все отлично. уверена. отлегло .
мой телефон обойдется без знаков связи,
здесь первый снег в свете фар кружевами бязи
чертит фигуры в воздухе. станет грязью.
чувства для нас станут просто набором слов.

да все отлично, можешь мне не писать.
нет, никаких претензий, о чем ты, что ты.
мы же никто друг другу, какие ноты
протеста, какие могут быть обороты
речи... ну а соскучишься - заходи на сайт.

тут тебя ждали, пожалуй. ну все, не ерзай,
сердце так сложно кусочками вырезать.

©

Марта Яковлева

Актуальный стишок в преддверии Рождества)

Ты приезжай ко мне под Рождество -
В его канун все чудеса возможны.
Так сотвори же это волшебство…
Ведь для тебя явить его не сложно.

Всё будет так, как ты хотел в мечтах.
Камин и плед, смолы чуть пряный запах.
Всё так, как ты писал в своих стихах..
И будет воск со свечки тихо капать…

Мелодия звучит из прошлых лет,
Мускат в фужерах бликами играет,
Из зимней сказки будто наш сюжет -
Рука в руке тихонько замирает…

Мы можем помолчать, не надо слов,
Глаза в глаза и нежная улыбка…
Приди в мой мир из самых сладких снов…
Так без тебя мне в этом мире зыбко.

Нам помешать не сможет ничего.
Когда ты веришь – значит, это будет
Ты приезжай ко мне под Рождество.
И подари Рождественское чудо.(с)

 

Я же тебе сказал,
что не могу видеть людей,
когда солнце пинает слепые глаза
ленинградских пустых площадей.
Я же тебя просил
не выходить на улицу днём,
а теперь мы едем в грязном такси
неизвестно куда - вдвоём,
полусонные, хотя время всего
два с половиной часа
и у нас с тобой нет никого,
кому мы могли бы сказать
- я тебя знаю, - таков
принцип всего секретного.
Только я отказался от прежних стихов
совсем не для этого.
Посмотри, как солнце лучами вытерло
всю улицу до светофора.
Это выцветший воздух Питера
держит июль за горло.
(Алексей Никонов)

 

Про домашний уют
Он, приходя, выпускает в неё напалм –
прямо с порога её обрывает танец:
«Знаешь, я в этом городе, думаю, не останусь».
«Знаешь, я с ней полгода, наверно, спал».

«Знаешь, наверно, не надо тебе со мной».
«Знаешь, конечно, чай и домашний уют – приятно…»
До плинтусов в невидимых красных пятнах
кухонная стена за её спиной.

А она всё сидит, будто бы цела,
улыбается – как выжимает под штангой двести:
«Знаю – ты не из тех, кто сидит на месте»,
только пальцы вцепляются в край стола.

Но однажды приходит неузнаваем, в глазах вода:
«Я тут книгу твою почитал немного
и наткнулся на список вещей в дорогу,
прошлого года. Не знаю пока, куда.

Но далеко – на Алтай, или там в Сибирь.
Выбросил – я-то знаю, как обращаться с прошлым.
Список хороший… я тут подумал – может,
будешь мне больше рассказывать о себе?»

************

Я хочу, чтоб вы славно жили в своих домах,
и смеялись, и зла не видели – днём с огнём.

Эта штука в руках называется "автомат".
Осторожнее говорите со мной
о нём.

(с)Kaitana

 

Сначала он был лед,
Она - огонь.
Она его почти не задевала
Но в ней был терпкий дикий мед
Которого ему так не хватало.

Он пил ее как хищник пьет ручей:
Лакал, глотал и щурился довольно
Не говорил красивых он речей
И вел себя он с ней предельно вольно.

Он брал ее как шхуну - флибустьер
И убеждал ее почти-что силой
В ее глазах качался интерьер,
Она была растерянно-красивой

Он наконец взорвался как вулкан
И разрядил всю страсть одним разрядом
И вдруг почувствовал: захлопнулся капкан
И дикий мед стал изощренным ядом.

Теперь он будет жаждать вновь и вновь
И тщетно уповать на постоянство
Мучительная, странная любовь
Теперь заполнит все его пространство.

Она...поставит тоненький каблук
На мощную поверженную тушу
И скажет: "Ты мой самый лучший... друг"
И заберет в трофеи его душу.

 

Ревность

Хочешь делить с ним победы и поражения?
Значит, узлом завяжись, тренируй волю.
Амулеты мои снимая с его шеи,
чувствуй их тяжесть приятную, тонкое жжение;
помни, что где бы вы ни были –
вас не двое.

Полюби его, чтобы соседи стучали и шкалил счётчик,
отнеси на площадь любовь свою развесистую, как знамя.
"Мой, он мой" - повторяй это чаще,
артикулируй чётче,
только в каждом его поцелуе - десяток моих пощёчин,
в каждой случайной фразе -
десяток моих признаний.

Не смотри, не вари для меня отворотных зелий,
со стволами не стой до рассвета, не жди вора.
Стань с ним пеплом, упади в землю, прорасти семенем,
расцвети, принеси плоды, поделись со всеми, -

и тогда у нас, может, и будет тема
для разговора.

(c) kaitana

Ты узнаешь его в момент -
боковое зрение выделит, выдернет из толпы.
Ты процедишь сквозь зубы:
тебе-то уже не пристало считать столбы,
и пускай другие себе разбивают лбы -
хватит всех этих тонких эльфов, наследных принцев,
хватит этих холодных рук, голубых кровей, -
эй, расслабься, сиди спокойно, дыши ровней;
он красив настолько, что лучше глазам не верь,
он красив настолько,
что хочется отодвинуться.

Но потом себе скажешь:
я ведь душу не продаю,
ничего не теряю, была не была, твою
же налево, - ведь жизнь короткая, он - так юн,
взгляд такой голубой и чистый,
пряди светлые, не запястья - речной тростник;
сразу видно - не нюхал пороху, в переулке не знал резни
и любовью большой не бит.
Что случится со мной? Вот с ним
может всё случиться.

И тогда ты спокойно бросишь весь арсенал -
что умеешь, и чем владеешь, и в чём сильна, -
всё на то, чтобы рухнула мраморная стена
и сдалась охрана.
Там, куда он идёт, будешь ты - ненавязчива, весела
и случайна;
начнёшь для него писать, не вставая часами из-за стола;
он тебя позовёт куда-то -
ты скажешь: моя взяла,
всё идёт по плану.

Ты расспросишь о нём знакомых, насколько позволит такт,
с осторожностью, достойной применения на других фронтах -
например, в разведке.
Бить тяжёлыми ядрами малых птах
не пристало, - но ты не станешь жалеть обоймы.
Но, когда на входе в удушливый кинозал
он положит ладони на плечи и заглянет тебе в глаза, -
ты почувствуешь, как в позвоночник втыкает молнию
неведомая гроза

и поймёшь, кто из вас был пойман.

(c)kaitana

 

Всё кончено

Все кончено. И не вернутся вновь
Те встречи, что ждала и избегала,
Те мысли и та близость, что пугала,
И сладкие надежды на любовь.

Как часто мы имеем не ценя,
И ценим только то, что не имеем,
Завидуем другим, себя жалеем,
В своих проблемах ближнего виня.

Не думая, как просто потерять
Все то, что нам подарено судьбою,
Мы рушим счастье собственной рукою,
И пробуем осколки подобрать.

Мы действуем смелее и... глупее.
Разлука не доставит удовольствие.
Не чувства мы теряем, а спокойствие,
Себе при этом делая больнее.

Легко советовать другим, легко судить-
Чужая жизнь проходит стороной.
Своя - туман, где холодно одной,
Но несмотря на это нужно жить.


Всё закончилось


Вот так закончилось печально,
А ждали мы другой конец.
Но не сложилось наше счастье
И не пойдем мы под венец.
Я наши встречи не забуду,
Да разве можно всё забыть?
Любил тебя такой любовью,
Что сразу и не разлюбить.

Ну почему, за что, о Боже!
Какие совершил грехи?
Лишен я права быть с тобою,
И лишь пишу тебе стихи.
Пишу стихи - письмо любимой.
Но не придет ко мне ответ.
Проходят тенью дни за днями.
Ты не придешь - сказала: "Нет!"

А я наивно вспоминаю
Те дни, когда со мной была,
Когда меня еще любила,
Когда меня еще ждала.
Твои глаза, ресницы, губы,
И смех, твой звонкий милый смех…
Его я точно не забуду,
Как веселил порой он всех.

А наше лето! Помнишь лето?
Тогда вдвоем остались мы,
Совсем одни мы были где-то.
А наши ночи? - Это сны.
Себя с другой представить трудно,
Тебя с другим - еще трудней.
И плачу, будто я ребенок.
Прости, мне надо быть сильней.

В тот час, когда с тобой расстались,
Я будто бы уже не жил.
И лишь тогда я точно помнил,
Как сильно я тебя любил!!!
Я знаю, жизнь такая штука,
Проходит все за счет года,
А боль утихнет, лишь утихнет,
Но не исчезнет навсегда.

Тебе желаю быть счастливой,
Скажу лишь только тихо вслед:
"Я не живу, не существую,
Когда тебя со мною нет!!!"

Звёзды



В моей комнате темно,
В небесах сияют звезды,
Тускло светится окно,
По щекам стекают слезы.
Я тихонечко спрошу,
А вы, звезды, мне ответьте:
- Почему теряем тех,
Кто дороже всех на свете?

Почему на небо бог
Наших милых забирает?
А на небе млечный путь
Вместе с звездами играет.
Мне сегодня не уснуть,
Грусть мне сердце наполняет.
Я на карточку смотрю,
Где мы были с тобой вместе,
Где я счастлива была
И была твоей невестой.

А теперь совсем одна
И лишь небо между нами.
Ты как яркая звезда,
Но за дальними лесами.
Но я верю: день придет,
И на бархате небесном
Будем вместе мы сиять

Она



Она плакала. Сквозь ресницы,
Сквозь подушку, потёкшую тушь,
Поцелуи, забытые лица
И Луну в отражениях луж.

Отрицает сердце разбитое
Эту горькую правду и ложь,
Чашу бед, до конца не испитую…
Любишь? Нет? Не любишь?.. Ну что ж…

Что же делать девчонке обиженной?
Ведь ещё далеко до утра…
Позабыта. Любовью унижена.
И на грани зла и добра.

Мысли чёрным демоном бесятся,
Прогоняя целительный сон:
Наглотаться чего-то?.. Повеситься?..
Или просто - шагнуть за балкон?..

Скоро высохнет то, что накрапало,
И исчезнет вся боль от обид,
А пока - она просто плакала,
Отобрали и жизнь и покой...
Она просто рыдала навзрыд…
Над чудесным дальним лесом…

У меня отобрали крылья

У меня отобрали крылья!
Рдеют алые раны на белой спине.
У меня отобрали крылья!
И кому-то отдали, быть может, тебе?..
У меня отобрали крылья!
Навсегда обвенчали с землей...
У меня отобрали крылья...

авторы не известны

 

Шекспир. Сонет 130



Ее глаза на звезды не похожи
Нельзя уста кораллами назвать,
Не белоснежна плеч открытых кожа,
И черной проволокой вьется прядь.

С дамасской розой, алой или белой,
Нельзя сравнить оттенок этих щек.
А тело пахнет так, как пахнет тело,
Не как фиалки нежный лепесток.

Ты не найдешь в ней совершенных линий,
Особенного света на челе.
Не знаю я, как шествуют богини,
Но милая ступает по земле.

И все ж она уступит тем едва ли,
Кого в сравненьях пышных оболгали.

Перевод С.Маршака

 

Разочарование



Мы часто видим, что хотим,
Реальных лиц не замечаем.
То веселимся, то грустим,
Мы не живём, а лишь мечтаем.


Верим в то, во что хочется верить,
Ожидаем того, что желаем.
Мы хотим себе счастья отмерить,
А реальности не понимаем.


Боль разочарования приходит,
Горчит и ранит трепетную душу.
А идеальный образ вдаль уходит.
Слетают маски, сладкий сон нарушен.


Сухой остаток – проза жизни.
Увы, ничто не совершенно.
Играем роли, все – артисты,
Приукрашаем откровенно.


Идеализировать несложно:
Представлять, нахваливать, мечтать.
Трезвый взгляд бывает невозможным, -
Мы хотим любить, а не страдать.


Это удобно, легко и приятно,
Сердце не делает резких скачков.
Ярче, красивее невероятно
Мир через стёкла розовых очков.


Сними очки – неинтересно, пресно.
Надень обратно – веселее жить.
Мы забываем, что перед собой нечестно
Иллюзией, обманом дорожить.


Реальность всё же вырвется наружу,
Разочарует, болью полоснёт.
И чем скорей её мы обнаружим,
Тем лучше, и прозрение придёт.


Отрезок времени прошёл –
И, щёлк, - картинка не совпала.
Родную душу ты нашёл,
И вдруг – всё начинай сначала.


Неоправданные ожидания,
Приукрашенные мечты.
Жить счастливо – пустые старания.
Мой последний пример – это ты.


Автор: Fasolka



После меня


После меня разойдутся круги по воде,
Лягут цепочкой следы на полоске песка,
Отзвуки эха слетятся в родное "нигде"
И, не спеша, проплывут на закат облака. После меня распадется на пряди туман,
Капля росы упадет перед зноем с утра,
Яркий мираж одурачит чужой караван,
Ветра порыв разметает остатки костра.
После меня не останется книг или дел
В памяти времени. Я не об этом скорблю.
Губкой сотрется с доски гимназический мел.
Воспоминания я все равно не люблю.


Автор: Евгений Клунько.

 

О, как убийственно мы любим,
Как в буйной слепоте страстей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей!
Давно ль, гордясь своей победой,
Ты говорил: она моя...
Год не прошел - спроси и сведай,
Что уцелело от нея?
Куда ланит девались розы,
Улыбка уст и блеск очей?
Все опалили, выжгли слезы
Горючей влагою своей.
Ты помнишь ли, при вашей встрече,
При первой встрече роковой,
Ее волшебный взор, и речи,
И смех младенчески живой?
И что ж теперь? И где все это?
И долговечен ли был сон?
Увы, как северное лето,
Был мимолетным гостем он!
Судьбы ужасным приговором
Твоя любовь для ней была,
И незаслуженным позором
На жизнь ее она легла!
Жизнь отреченья, жизнь страданья!
В ее душевной глубине
Ей оставались вспоминанья...
Но изменили и оне.
И на земле ей дико стало,
Очарование ушло...
Толпа, нахлынув, в грязь втоптала
То, что в душе ее цвело.
И что ж от долгого мученья
Как пепл, сберечь ей удалось?
Боль, злую боль ожесточенья,
Боль без отрады и без слез!
О, как убийственно мы любим,
Как в буйной слепоте страстей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей!
(Тютчев)

 

Исчезло все. Лишь мы на сцене...

...Исчезло все. Лишь мы на сцене.
И, опьяненный ритмом танца,
Ты вдруг подумал об измене,
Себя заставив рассмеяться.

А я зову тебя глазами,
Чтоб утонуть в пучине рая...
Весь мир от удивленья замер,
А я от счастья умираю

В твоих ласкающих объятьях...
Забытый, остывает ужин,
И облегающее платье
Становится уже ненужным...

А утро, как всегда, жестоко
Меня настигнет адской болью...
Все это было сном - и только.
И может быть еще - любовью...
ЕВГЕНИЯ БАХТЕРЕВА


* * *

Люблю и жду тебя. В часах
От ночи до утра
Всегда одно число минут,
Сегодня и вчера.
Люблю и жду тебя. Теней
Бег неостановим.
Дни всё короче и темней,
Им не успеть за ним.
Люблю и жду тебя. Багрян
В небесно-голубой
Безбрежности расцвёл туман.
Душа полна тобой.
Люблю и жду. Из нежных слов,
Ласк, Страсти и Мечты
Наичудеснейший из снов
Подарил мне ты...


* * *

Прикоснись. Обними. Поцелуй.
Что изменится? Что станет новым?
Слышишь, шепчет луна: не тоскуй.
Так не будь же со мною суровым.
Прикоснись. Это сердце моё
Бьётся птицей в раскрытой ладони.
Обними: мы, как прежде, вдвоём,
Никого с нами ночью бессонной.
Поцелуй - как никто, никогда,
Поцелуй твой и будет признаньем.
Сорвалась и упала звезда,
Я уже загадала желанье…


* * *

...
И в соленом вокзальном прибое,
слепо тычась в чужие шубы,
вдруг почувствовать - стала собою,
И твоей захлебнуться любовью,
наугад попадая в губы...
...


Жестокое танго

В шелке узкие бедра,
плечи обнажены...
Бешеным взрывом аккорда
встречи обречены

если б на вальс! - на танго -
гибель, пожар, огонь!
Чувствуешь: жадно, жарко
лижет твою ладонь

шелка язык? И нервный
танец ломает, скользя,
наши тела. Кто первый
взмолится: так нельзя?

Ты ли шепнешь: хватит...
я ли выдохну: стой!
Темно-синее платье
плавится под рукой...
ДИАНА ЭФЕНДИЕВА


* * *

Я дорожу твоим лицом,
Как дорожат последним хлебом,
Как в трудный час перед концом,
Наверно, ценят только небо,

С его бездонной глубиной
В весёлых отсветах и бликах,
С его великой тишиной,
С его беспечностью великой.
ТАМАРА КОКУОЛИНА


* * *

Я столько лет тебя искала
Среди безмолвия ночей.
Я так мучительно устала
От встреч ненужных и речей.
Я так мучительно устала
От всех советов и идей,
Я столько книг перечитала,
Я столько видела людей.
Я так мучительно устала
И слушать их, и отвечать...
Я столько лет тебя искала,
Чтобы немного помолчать.
ТАМАРА КОКУОЛИНА


* * *

Мне хочется назвать тебя своим,
За то, что бесконечны дни разлуки,
За то, что никогда я не смогу
Пожать твои родные руки.
Теперь ты стал далеким и чужим,
И наши встречи позабудешь.
Прости, что я зову тебя своим,
Лишь только потому,
Что ты им никогда не будешь.

 

Ромео и Неджульетта


Что под балконом моим стоишь?
Я – не Джульетта, я - Карменсита
(нескромно, да, но ноблесс оближ).
Прости, Ромео. Мои визиты -
налёты вооружённых банд;
будь осторожен, - бывают жертвы.
Не я - то ласкова, то груба, -
не я нужна твоему сюжету.

Не я, не я, чья рука легка,
а сердце - самой червовой масти;
как тряпка красная для быка,
желает порванным быть на части
(с утра в минуту ударов сто,
и валерьянка не помогает).
Ну что ты, право, стоишь как столб?
Тебе, Ромео, нужна другая.

Чтоб - рядом, в радости и беде,
на кухне, в ванной, в дремоте пробок.
Пусть - ни либидо, ни дуэнде,
но обеспечит любовь до гроба
(вернее - гроб до того, как ты
наскучишь попросту ей до смерти).
Аплодисменты. Слова. Цветы.
Печальней повести нет на свете.

***

Тебе, Ромео, нужна не я,
не я, чьи пальцы белы от жара.
Иди, Ромео, и пей свой яд, -
я буду ждать своего
кинжала.


Синицей в руке

Мне всё, говорят, до фени,
мне редко бывают рады.
Я – злобная птица феникс:
в костёр, а потом – обратно.

Не вью, извините, гнёзда, -
характер дурной, волшебный;
вам дорого обойдётся
моё перевоплощенье.

Пожары тушить - готовы?
Я создана так нелепо, –
я, знаете, не для дома,
и, видимо, не для неба...

Вот только, сказать по правде,
смотрю я в иные лица –
и хочется, хохмы ради,
немного побыть
синицей.

(с)kaitana

расставаться любя -
это больше, чем просто риск,
и глупее, чем взрыв
или выстрелы по приказу;
будто в танце над бездной, не глядя,
с обрыва вниз, -
захлебнутся слезами от зависти
камикадзе

садо-мазо всех стран
были рады за нас с тобой,
видя, как ты легко
покидала родную пристань;
расставаться любя -
это больше, чем просто боль,
и, конечно, намного опасней
самоубийства, -

это смерть из-за веры,
что вещи сильней любви
могут быть твоим смыслом, -
расслабься, дыши свободно:
ты уже умерла -
хоть вполне хороша на вид
и способна ввести в заблужденье
кого угодно.


kaitana

 

мало ли кто приезжает к тебе в ночи, стаскивает через голову кожуру,
доверяет тебе костяные зёрнышки, сок и мякоть
мало ли кто прогрызает камни и кирпичи, ходит под броней сквозь стужу или жару,
чтоб с тобой подыхать от неловкости, выть и плакать
мало ли кто лежит у тебя на локте, у подлеца,
и не может вымолвить ничего, и разводит слякоть
посреди постели, по обе стороны от лица

мало ли кто глядит на тебя, как будто кругом стрельба,
и считает секунды, и запоминает в оба:
ямку в углу улыбки, морщинку в начале лба,
татуировку, неброскую, словно проба
мало ли кто прошит тобою насквозь,
в ком ты ось,
холодное острие
мало ли кто пропорот любовью весь,
чтобы не жилось, -
через лёгкое, горло, нёбо,
и два года не знает, как сняться теперь с неё

мало ли кто умеет метать и рвать, складывать в обоймы слова,
да играть какие-то там спектакли
но когда приходит, ложится в твою кровать, то становится жив едва,
и тебя подмывает сбежать, не так ли
дождь шумит, словно закипающий чайник, поднимаясь с пятого этажа на шестой этаж
посиди с бессонным мало ли кем, когда силы его иссякли
ему будет что вспомнить, когда ты его предашь

 

Он ни с кем, ни за что, ни разу не вёл торги, –
Он был ангел.
Он был хранитель.
Он был – другим.
Не случалось ни до, ни после таких встречать;
Как никто, он умел говорить –
и умел молчать.

Он читал по глазам –
и нежность, и страх, и ложь,
От моих изысканий его не бросало в дрожь, –
Он был ангел,
но он ценил разбитной азарт;
Осуждал? –
разве только за вежливость,
пыль в глаза.

Как бы ни был несдержан, невыдержан и раним, -
Он был ангел.
Он был хранитель.
И он – хранил.
Даже после смертельной обиды он ждал звонка –
«У тебя всё в порядке?
Тогда меня нет.
Пока».

Он стоял где-то слева.
Везде – и теперь, и впредь.
Он был ангел.
Он – был,
И глупо о нём жалеть;
Ведь другие таких не видели – днём с огнём…
И не надо бы всуе, –
но я говорю
о нём.

*************

Свобода - лучшее приручение. ©

Мне было по вкусу
С ветрами над башнями реять,
Тебе - приглянулся
Узор моего оперенья...
Не стало - минутных,
И прежних, и прошлых, и прочих;

А вырваться - трудно,
Особенно если не хочешь.

Бессонная нежность -
Плетение света и грусти...
Да что меня держит,
Какие железные прутья?! -
Нет - тонкие путы,
Ажурное, лёгкое "между";

А вырваться - трудно,
Особенно если - не держат.

kaitana

 

Один мой друг, граф де ла Фер, про времена года:

Я видел много раз одно и то же,
Но вновь под утро, бос и беспокоен
Бегу к пруду и тихо замираю,
Лишь солнце задевает светлым краем
Небес чернила огненной полою.

И вот, рассвет, глазам предстало чудо.
Рядком стоят Зимело бледнолицый,
Веснило радостный, Летела с синей птицей,
Да вечно мрачный и слезливый Осенило...

 

Мы заходим тенями на форум,
Мы по строкам блуждаем во мраке.
По сети мы крадёмся, как воры;
Нас ведут за собой наши страхи.

Мы уходим всё глубже и дальше –
По страницам, по холлам и залам…
Обольстительным символом фальши
Светит ярко Двойная Звезда нам.

Десять? Сто? Или, может быть, двести?
Сколько нас – безымянных, бесплотных?
Где мы? Кто мы? Что делаем вместе?
Отчего до сих пор несвободны?

Озираясь во мгле поминутно
И бросая на счастье монеты,
Ищем в масках – спасенья, наутро
Разбегаясь и прячась от света.

kaitana

 

..а что глаза сказали
в прощальной немоте,
того не знали руки,
встречаясь в темноте...
Глаза сказали: "Рано.
Вся вечность впереди".
Шепнули руки: "Вечер.
Пройдет и он. Не жди".

Н.Шевцова

 

С ним ужасно легко хохочется, говорится, пьется, дразнится; в нем мужчина не обретен еще; она смотрит ему в ресницы – почти тигрица, обнимающая детеныша.

Он красивый, смешной, глаза у него фисташковые; замолкает всегда внезапно, всегда лирически; его хочется так, что даже слегка подташнивает; в пальцах колкое электричество.

Он немножко нездешний; взор у него сапфировый, как у Уайльда в той сказке; высокопарна речь его; его тянет снимать на пленку, фотографировать – ну, бессмертить, увековечивать.

Он ничейный и всехний – эти зубами лязгают, те на шее висят, не сдерживая рыдания. Она жжет в себе эту детскую, эту блядскую жажду полного обладания, и ревнует – безосновательно, но отчаянно. Даже больше, осознавая свое бесправие. Они вместе идут; окраина; одичание; тишина, жаркий летний полдень, ворчанье гравия.

Ей бы только идти с ним, слушать, как он грассирует, наблюдать за ним, «вот я спрячусь – ты не найдешь меня»; она старше его и тоже почти красивая. Только безнадежная.

Она что-то ему читает, чуть-чуть манерничая; солнце мажет сгущенкой бликов два их овала. Она всхлипывает – прости, что-то перенервничала. Перестиховала.

Я ждала тебя, говорит, я знала же, как ты выглядишь, как смеешься, как прядь отбрасываешь со лба; у меня до тебя все что ни любовь – то выкидыш, я уж думала – все, не выношу, несудьба. Зачинаю – а через месяц проснусь и вою – изнутри хлещет будто черный горячий йод да смола. А вот тут, гляди, - родилось живое. Щурится. Улыбается. Узнает.

Он кивает; ему и грустно, и изнуряюще; трется носом в ее плечо, обнимает, ластится. Он не любит ее, наверное, с января еще – но томим виноватой нежностью старшеклассника.

Она скоро исчезнет; оба сошлись на данности тупика; «я тебе случайная и чужая». Он проводит ее, поможет ей чемодан нести; она стиснет его в объятиях, уезжая.

 

И упало каменное слово
На мою еще живую грудь.
Ничего, ведь я была готова,
Справлюсь с этим как-нибудь.

У меня сегодня много дела:
Надо память до конца убить,
Надо, чтоб душа окаменела,
Надо снова научиться жить.

А не тоГорячий шелест лета,
Словно праздник за моим окном.
Я давно предчувствовала этот
Светлый день и опустелый дом.

отрывок из Реквиема Анны Ахматовой

 

У дома есть крыша. По крыше гуляют коты.
А ты с ними часто сидишь и отчаянно куришь.
Пьёшь пиво, молчишь, и о чём-то неясном тоскуешь,
и смотришь в глаза темноты. А в глазах темноты

пылает луна, что похожа на стёртый пятак,
на стёртый пятак, и поныне имеющий цену,
и скучный Пьеро, выбираясь на вечную сцену,
трясёт рукавами до пола. До пола. Итак,

кто выдумал, что победив в бутафорских боях,
в прозрачной ночи, при такой же луне ярко-медной
увидишь, как жизнь - та, что прожили мы на паях
уходит бесследно? Бесследно уходит. Бесследно.

Что было, то было. И как это было острО -
кошачий зрачок в свете фар, пролетающих мимо...
Так вот он каков - страшный танец печального мима...
На кукольной сцене заплаканный пьяный Пьеро.

Живи себе, здравствуй, ходи по субботам в кино,
детёнышам на ночь мурлыкай давнишние песни,
и жизнь, что как будто уже закатилась давно,
однажды воскреснет. Воскреснет однажды. Воскреснет.

 

Я и она

Так лопается струна или рвётся нить.
Осколки тепла остывают в пушистом пледе.
Её больше нет. И не надо сюда звонить,
доказывать что-то, - она к тебе не приедет.

Всё кончено, можно спокойно идти домой.
Ведь все перемены к лучшему, – как иначе?
Не надо звонить ей: теперь этот номер – мой,
мне нечем тебе помочь, извини, мой мальчик.Здесь некому стало тревожить тебя – ничем;
шептать – «понимаешь», «это невыносимо»,
паясничать, засыпать на твоём плече
и ждать от тебя того, что ты дать не в силах.

Её больше нет. Да, она была хороша, –
но мучилась так под конец, что, когда не стало,
все радовались. Будь спокоен, моя душа;
она не встанет, она никогда не встанет.

От жизни-то нужен ей был только ты, пойми,
и губы твои, потрескавшиеся от ветра.

А я –
у меня есть целый огромный мир,
и я говорю «спасибо» тебе за это.

(c)

 

погашен свет в домах напротив,
устал он слушать сказки сонных городов.
- тебе не интересно?..
- нет, ну что ты...
и мне, вдруг, вспомнилось,-
ты очень далеко.
огонь свечи грустил вместе со мною,
почти согрел, но теплых слов он не нашел...
мой город спал, твой - гнался за мечтою,
а я ждала тебя во сне, ты не пришел.
два разных времени, две разные страницы
жизни почти сместились на одну.
немного жаль, что крыльев нет и мы не птицы,
и каждый борется лишь за свою мечту...

©Виктория Фриа

список моих героев
неважно скроен,
не знаю сколько в нём
строк.
список моих героев
довольно нескромен,
читаю с рождения
своего.
список моих героев
он на картоне,
быть может поэтому так
размок.
(с)

 

Twisted,

Ну гениально же!!!))) апплодирую твоему таланту стихосложения, дорогая)))

 

Кое-как удалось разлучиться
И постылый огонь потушить
Враг мой вечный,пора научиться
Вам кого-нибудь вправду любить

Я-то вольная.Все мне забава,-
Ночью Муза слетит утешать,
А наутро притащится слава
Погремушкой над ухом трещать.

Обо мне и молиться не стоит
И,уйдя,оглянуться назад...
Черный ветер меня успокоит,
Веселит золотой листопад.

Как подарок,приму я разлуку
И забвение,как благодать.
Но,скажи,мне,на крестную муку
Ты другую посмеешь послать?

1921 год.

Ты мне не обещан ни жизнью,ни Богом,
Ни даже предчувствием тайным моим,
Зачем же в ночи перед темным порогом
Ты медлишь,как будто счастьем томим?

Не выйду, не крикну:"О,будь единым,
До смертного часа будь со мной!"
Я только голосом лебединым
Говорю с неправедною луной.

1915 год.

А.Ахматова.

 

Ну, куда я тебя приведу?
У меня нет ни дома, ни хаты.
Ветер в поле да звёзды в пруду -
Вот и всё, чем мы будем богаты.

И не надо - про рай в шалаше,
Так одна говорила уже.


Николай Зиновьев

 

о Зиновьевых
с милым рай в шалаше, если милый атташе.
А сеновал - ненужная экзотика.

 

Не удержишь время в ладонях,
Мое время течет сквозь пальцы.
Исколола пальцы до крови,
И в чулан закинула пяльцы.

Я вплетала в рисунок небо -
Равнодушное звезд молчание.
Красной строчкой – мои победы,
Черным цветом - мое отчаяние.

Я крестом вышивала ветер -
Уносилась в бескрайние дали.
Голубыми стежками - рассветы,
Синим глянцем – мои печали.

Я в узор заплетала вьюги -
Белой нитью вокруг запястья.
Желтым шелком – мои разлуки,
Золотым шитьем - мое счастье.

Кто увидит палитру эту -
Часть микронную мироздания?
Или буднично канет в Лету
Дум причудливых сочетание?

Золотистого солнца лучик
Пробегает по строчкам этим.
Неужели было бы лучше,
Если б я не жила на свете?

Что за мысли на самом деле!
Может, правда, сдаваться рано?
Незаконченное рукоделие
Я пойду, заберу из чулана!

(с)

 

Марина Цветаева
Антология русской поэзии
Вчера еще в глаза глядел,
А нынче - всё косится в сторону!
Вчера еще до птиц сидел,-
Всё жаворонки нынче - вороны!

Я глупая, а ты умен,
Живой, а я остолбенелая.
О, вопль женщин всех времен:
"Мой милый, что тебе я сделала?!"

И слезы ей - вода, и кровь -
Вода,- в крови, в слезах умылася!
Не мать, а мачеха - Любовь:
Не ждите ни суда, ни милости.

Увозят милых корабли,
Уводит их дорога белая...
И стон стоит вдоль всей земли:
"Мой милый, что тебе я сделала?"

Вчера еще - в ногах лежал!
Равнял с Китайскою державою!
Враз обе рученьки разжал,-
Жизнь выпала - копейкой ржавою!

Детоубийцей на суду
Стою - немилая, несмелая.
Я и в аду тебе скажу:
"Мой милый, что тебе я сделала?"

Спрошу я стул, спрошу кровать:
"За что, за что терплю и бедствую?"
"Отцеловал - колесовать:
Другую целовать",- ответствуют.

Жить приучил в самом огне,
Сам бросил - в степь заледенелую!
Вот что ты, милый, сделал мне!
Мой милый, что тебе - я сделала?

Всё ведаю - не прекословь!
Вновь зрячая - уж не любовница!
Где отступается Любовь,
Там подступает Смерть-садовница.

Самo - что дерево трясти! -
В срок яблоко спадает спелое...
- За всё, за всё меня прости,
Мой милый,- что тебе я сделала!

 

Nevermore

Полюбуйся, мать, как тебя накрывает медь,
Вместо крови густая ртуть, и она заполняет плоть;
Приходилось тебе когда-нибудь так неметь,
Так не спать, не верить, взглянуть не сметь
На кого-нибудь?

Глянь-ка, волчья сыть, ты едва ли жива на треть,
Ты распорота, словно сеть, вся за нитью нить;
Приходилось тебе о ком-нибудь так гореть,
По кому-то гнить?

Ну какая суть, ну какая божия благодать?
Ты свинцовая гладь, висишь на хребте, как плеть;
Был ли кто-нибудь, кем хотелось так обладать
Или отболеть?

Время крепко взялось калечить, а не лечить –
Ты не лучше ничуть, чем рухнувшая мечеть.
Был ли кто-то, чтоб ладно выключить – исключить,
Даже не встречать?..

Был ли кто, чтоб болела память, преснела снедь,
Ты ходила, как тать, и не различала путь –
Ни врагу пожелать, ни близкому объяснить –
И молиться больше так не суметь
Никогда-нибудь.(с) Вера Полозкова

 

Настоящую нежность не спутаешь
Ни с чем,и она тиха.
Ты напрасно бережно кутаешь
Мне плечи и грудь в меха.
И напрасно слова покорные
Говоришь мне о любви.
Как я знаю эти упорные,
Несытые взгляды твои!...

 

Цветаева Марина

* * *
Соперница, а я к тебе приду…

Соперница, а я к тебе приду
Когда-нибудь, такою ночью лунной,
Когда лягушки воют на пруду
И женщины от жалости безумны.

И, умиляясь на биенье век
И на ревнивые твои ресницы,
Скажу тебе, что я – не человек,
А только сон, который только снится.

И я скажу: – Утешь меня, утешь,
Мне кто-то в сердце забивает гвозди!
И я скажу тебе, что ветер – свеж,
Что горячи – над головою – звезды…

8 сентября 1916

 

Помутнение разума

Теперь боишься ты взглянуть,
Боишься показаться глупой.
И перед ней так встрах моргнуть,
Чтоб взгляд не оказался грубым.
Она такая же как все,
Зачем ты выбрала её?
Как будто образно во тьме
Красивый облик осветлён.
Так восхитительна душой.
Пускай твердит всегда иное.
Бывает и вредна порой,
Что задевает за больное.
Бывает весела, сияет,
Что счастьем всё лицо горит.
А иногда печаль находит,
И ничего не говорит.
Но все же к ней привыкла очень,
Ей место в жизни отвела
Не буду даже и пророчить,
Куда себя я завела.

К. Бегер

Страсть

Я жажду обладать безумно! дико!
тобою, самым темным из светил!
развратностью прекраснейшего лика
ты свел с ума, и душу совратил!
безудержна! полна я низкой дрожи!
сгореть готова в собственном огне!
вдохнув пылиночки твоей слащавой кожи,
оставлю плоти память о себе...

М.Миа

Один миг счастья

Каким неистовым накалом
Ворвалась ты в мой тихий сон.
Светилась вся весны началом,
Губ плоть - дурманящий бутон.

Зажгла во мне одним касаньем
Вулкан потерянных страстей.
Я красоты поднят восстаньем,
Всё прошлое мне до чертей

Вулкан неистово клокочет,
Мой молот снова полон сил,
Не бес – а ангел меня хочет.
Я с ней удила закусил…

……………………………
Всё оборвалось в одночасье.
Подлил на рельсы масла бес.
Она опять в своём не счастье,
Я бью поклоны для небес.

Ч.Ч.

 

ответ:)
я свою соперницу
отведу на мельницу
измелю ее в муку
и лепешек напеку

и любимую ими накормлю

 

Чё-то тоже на Цветаеву потянуло. Случайно сегодня стихотворение услышала, прям как-то зацепило. Хотя коротенькое такое...

Дней сползающие слизни,
...Строк поденная швея...
Что до собственной мне жизни?
Не моя, раз не твоя.

И до бед мне мало дела
Собственных... - Еда? Спанье?
Что до смертного мне тела?
Не мое, раз не твое.

 

После ветра и мороза было
Любо мне погреться у огня.
Там за сердцем я не углядела
И его украли у меня.

Новогодний праздник длится пышно,
Влажны стебли новогодних роз,
А в душе моей уже не слышно
Трепетания стрекоз.

Ах, не трудно угадать мне вора,
Я его узнала по глазам,
Только страшно так, что скоро, скоро
Он вернет свою добычу сам.

А.Ахматова

 

Узкие плечики, пальчики длинные,
Хрупкая девочка с треснутым голосом.
ПОхоть в тебе отрешённо-невинная,
Правда твоя непростительно голая.

Куришь трагически, каждою клеточкой,
Пепел роняешь в чужие пристанища,
Гнёшься надломленной юною веточкой.
Обледенелой - весна твоя та ещё.

Сажа ресниц рук моих не испачкает,
Запаха кожи на мне не останется.
Дни наших встреч опустевшими пачками
Множатся. ....... Каяться, каяться, каяться!

В снах твоих призраки счастья далёкого,
Тёплые руки её, окрик.... "м-а-м-о-ч-к-а".
Чёрт! В подреберье предательски ёкает.
Сильная-слабая дикая самочка.

Долгие ночи мои во спасение -
Кутаю плечи её, чтоб не холодно.
Боже, прости же её прегрешения.
Молодо - зелено. Горько, но молодо!

Недо-смотревшая "Хроники Нарнии",
Недо-игравшая в куклы в песочнице,
Недо-любившая, и недо-парная,
Грубое "недо". И помнить не хочется.

Вымолю: счастье её неподдельное,
Дом в Барселоне и море ласкается,
Мама жива и тепло карамельное ...
Боже, прости ей! И каяться, каяться ...

(с)автора не нашла



Педро Кальдерон Де Ла Барка. "Жизнь есть сон"

Он прав. Так сдержим же свирепость
И честолюбье укротим,
И обуздаем наше буйство, -
Ведь мы, быть может, только спим.
Да, только спим, пока мы в мире
Столь необычном, что для нас -
Жить значит спать, быть в этой жизни -
Жить сновиденьем каждый час.
Мне самый опыт возвещает:
Мы здесь до пробужденья спим.
Спит царь, и видит сон о царстве,
И грезит вымыслом своим.
Повелевает, управляет,
Среди своей дремотной мглы,
Заимобразно получает,
Как ветер, лживые хвалы.
И смерть их все развеет пылью.
Кто ж хочет видеть этот сон,
Когда от грезы о величьи
Он будет смертью пробужден?
И спит богач, и в сне тревожном
Богатство грезится ему.
И спит бедняк, и шлет укоры,
Во сне, уделу своему.
И спит обласканный успехом.
И обделенный - видит сон.
И грезит тот, кто оскорбляет.
И грезит тот, кто оскорблен.
И каждый видит сон о жизни
И о своем текущем дне,
Хотя никто не понимает,
Что существует он во сне.
И снится мне, что здесь цепями
В темнице я обременен,
Как снилось, будто в лучшем месте
Я, вольный, видел лучший сон.
Что жизнь? Безумие, ошибка.
Что жизнь? Обманность пелены.
И лучший миг есть заблужденье,
Раз жизнь есть только сновиденье,
А сновиденья только сны.

хреновый ты доктор, время,
мне все про тебя наврали,
я вроде ползла со всеми,
как велено, по спирали,
пила сладкий вермут с соком,
спала со случайным встречным,
лечилась электрошоком,
браталась с бездонным Млечным,
он сыпал мне звезды в август,
свободу сулил когда-то...
весь мир для меня - диагноз,
весь мир для меня - палата,
а может быть курс не начат?
i still love you, что тут скажешь?
хреновый ты доктор, значит,
на сердце печать все та же...
(с)

 

Не помню, было уже или нет... Очередное стихотворение моего любимого поэта И.Б.

Вечер. Развалины геометрии.
Точка, оставшаяся от угла.
Вообще: чем дальше, тем беспредметнее.
Так раздеваются догола.
Но - останавливаются. И заросли
скрывают дальнейшее, как печать
содержанье послания. А казалось бы -
с лабии и начать...
Луна, изваянная в Монголии,
прижимает к бесчувственному стеклу
прыщавую, лезвиями магнолии
гладко выбритую скулу.
Как войску, пригодному больше к булочным
очередям, чем кричать "ура",
настоящему, чтоб обернуться будущим,
требуется вчера.
Это - комплекс статуи, слиться с теменью
согласной, внутренности скрепя.
Человек отличается только степенью
отчаянья от самого себя.

Тоже наверное баян, но стихи имхо просто замечательные. В. Маяковский

В.В.Маяковский

Дым табачный воздух выел.

Комната -

глава в крученыховском аде.

Вспомни -

за этим окном

впервые

руки твои, исступленный, гладил.

Сегодня сидишь вот,

сердце в железе.

День еще -

выгонишь,

может быть, изругав.

В мутной передней долго не влезет

сломанная дрожью рука в рукав.

Выбегу,

тело в улицу брошу я.

Дикий,

обезумлюсь,

отчаяньем иссечась.

Не надо этого,

дорогая,

хорошая,

дай простимся сейчас.

Все равно

любовь моя -

тяжкая гиря ведь -

висит на тебе,

куда ни бежала б.

Дай в последнем крике выреветь

горечь обиженных жалоб.

Если быка трудом уморят -

он уйдет,

разляжется в холодных водах.

Кроме любви твоей,

мне

нету моря,

а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.

Захочет покоя уставший слон -

царственный ляжет в опожаренном песке.

Кроме любви твоей,

мне

нету солнца,

а я и не знаю, где ты и с кем.

Если б так поэта измучила,

он

любимую на деньги б и славу выменял,

а мне

ни один не радостен звон,

кроме звона твоего любимого имени.

И в пролет не брошусь,

и не выпью яда,

и курок не смогу над виском нажать.

Надо мною,

кроме твоего взгляда,

не властно лезвие ни одного ножа.

Завтра забудешь,

что тебя короновал,

что душу цветущую любовью выжег,

и суетных дней взметенный карнавал

растреплет страницы моих книжек…

Слов моих сухие листья ли

заставят остановиться,

жадно дыша?

Дай хоть

последней нежностью выстелить

твой уходящий шаг.

 

Без кожи (многословие)

Когда ты думаешь: я любима,
ты открываешься, ты - без кожи
Когда он думает, что любим –
делает в точности тоже.
Первая проба своей наготы,
сладость побыть в ее/его фокусе,
не рефлексируя, быть на ты,
без стыда и привычной неловкости.
Таешь- взлетаешь,
паришь-кипишь,
и соблазняешь,
и обольщаешься,
и, заговариваясь, говоришь,
до облаков разрастаешься.
Но –
вдруг отрезвляешься: ты не - бог,
ты - не богиня, и это - знают.
Как будет дальше, когда он смог
взглядом сказать «больше не обожаю»?
Когда, как проснувшаяся во хмелю,
глядит раздражено и так остыло?
Путь еще долог до «не люблю»,
все еще будет стабильно и мило,
но не летается, отрезвев….
Кожу скукоженную поднимая,
вновь изуродован и одет,
он не таков и она не такая.
Больно.
Хотелось бы все вернуть?
Ясно.
Хотелось бы слепо верить?
Явно малы и глаза и грудь,
хоть и не в этом конечно дело, и
«сам не красавец» и «ты не звезда».
Да сколько себя не кости, не уламывай,
новый язык холодней того «да»,
после которого не разговаривать
вам приходилось, а растворять
себя и того, без изъянов и кожи.
Можно
друг друга еще уважать
и объяснить все на свете можно,
и превратить любовь в лазарет,
в секс-терапию для психохроников,
дом для гостей разделить:
здесь - у нас кабинет,
а здесь - кабачок пани Моники,
здесь - кухня, прихожая, туалет.
Располагайтесь, у вас – не то же?
Все мы стерпелись, претензий нет.
Счастливые семьи всегда похожи.
Все как у всех: есть дела, есть праздники
есть к-недостаткам-чужим-снисхожденство…
Ложь!
Вы друг другу нужны, безобразные,
равно-далекие-от-совершенства.
© - Олейна