Любимые стихи

я теряю голову, погружаясь в свой кавардак,
ты молчишь и куришь, опираясь на подоконник.
и пусть это всё когда-нибудь улетучится в никуда,
просто мне с тобой спокойней.

у меня есть сны, истерики, привычка завтракать на бегу,
у тебя есть час и немножечко больше моральной силы.
и я не то чтоб тебя прощаю – я злиться, в общем-то, не могу.
просто тебе спасибо.

даже не за это русло, куда постоянно меня несёт,
не за манёвры твои, не за вечное чувство кайфа.
а за то, что я теперь действительно могу абсолютно всё.
просто я с тобой – такая.

Хедвиг

 

Мы вечно в пути, мы — голодное где-то.
Мы отчаянная, ненадежная жизнь.
За краюху безумного этого света
До последнего, парень, держись.
Крест на изорванной, штопаной коже,
Под тельняшкою рвется и пляшет душа.
Я смотрю на живые и грязные рожи,
Дорогие мои кореша.

Без погоды, в дерьмо и кипящую воду
Вылетаем, надеясь успеть до зари.
Мы — недоеденная свобода,
Мы — солдаты удачи, судьбы звонари.
Крест висит на соленой от прошлого коже,
Под тельняшкой горит и рыдает душа.
Чье-то небо целует наши пыльные рожи,
Чье-то небо нам отдается спеша.

Мы спасаем наш мир от дряни и порчи,
Заедая тоской и надеждою снег.
Мы стоим над могилою-пропастью, молча,
Наблюдая, как в вечность ползет человек.
Почерневшая от предчувствий и страха,
Бьется жила на белом от боли виске.
Мы в последнюю, ночную атаку
Поднимаем себя с живота, налегке.

 

Исследование показало что если отправить картинкой

То одно и тоже стихотворение наберет больше симпатий, чем просто текст))

))) (когда я смотрела было 2 (картинка) против 1(текст).
Warning: На результат исследования могло повлиять и авторство поста)))

 

Так это же тема про любимые стихи)
Вкусы могут совпадать)

 

Белей костей мертвой рыбы
на окраинном берегу последнего моря,
холодней ее мертвых глаз,
ясней удара
птичьего клюва в пустую глазницу —
свет,
путь к которому лежит
через такую темную тьму,
где даже зажженный фонарь
не увидит,
не вспомнит себя.

Уттара Мая ("Мастер ветров и закатов")

 

Прекрасные стихи!!! Даже меня циника задели за оставшие живыми фибры души. Благодарю.

Люшечка, я тоже словно сидел на скамейке...

 

Скука смертная. День измучен, в небесах маршируют тучи, их прилипчивый взгляд колючий прибивает меня к земле. Поплотнее укутав шею и прикинувшись мирным зверем, путешествую по аллеям, запечатанным в янтаре. Под ботинками плачут листья о погибели вечных истин, ветер рвёт перепонки свистом, на меня нагоняет сплин. Вся планета гудит от взрывов, от общественных нервных срывов, и антихрист идёт бескрылый по осколкам тяжёлых мин. Молодёжь начищает пики, на знамёнах рисует лики, каждый хочет прослыть великим, но не в курсе, зачем живёт. У правителей едет крыша, в поднебесье и даже выше, шкуру тигра надели мыши и стращают клыком народ. Каждый ищет дорогу к дому, от себя одного - к другому, через марево вечной комы пробирается пилигрим. Возвращаясь больным с работы, он снимает пальто и боты, обливается липким потом и привычно смывает грим. Только суть его так фальшива, что её не отмоешь мылом, и не зеркало в ванной криво, а его обладатель крив. Надевая нательный крестик, он мечтает о лучшем месте в райских зарослях, а не в бездне, но заветы спускает в слив. Потому что так выжить легче, ведь грехи всем отпустят прежде, чем останки снесут к подъезду, и засунут в дубовый гроб. Лживый шёпот ласкает уши, пальцы дьявола лезут в душу, запах адовой серы душит, и горячечно пышет лоб. Искушение чёрным змеем пробирается по постели, и находит обитель в теле, предназначенном для греха. Мир приветствует Люцифера, этот парень приятно серый, под руками его умело осыпается шелуха. Можно, впрочем, освободиться: Джаганнатхова колесница намотает кишки на спицы, и вернёт в первозданный вид. Но оглянешься на планету, и терять не захочешь это, где душистое будет лето и падение Персеид. Так что снова обратно в город, где царит нищета и холод, где костями грохочет голод, и за горло хватает страх. Мы - безвольные хлопья пепла, мы - покорные дети ветра, и змеистые километры превращают надежды в прах. Поплотнее укутав шею, путешествуя по аллеям, я мечтаю о новой вере, что размоет тоскливый ил. Скука смертная, я бессмертен, но ковчег утащили с верфи, а в соборах танцуют черти под мелодию ''devil's trill''.

Джио Россо

 

Я пью за разоренный дом,
За злую жизнь мою,
За одиночество вдвоем,
И за тебя я пью, -
За ложь меня предавших губ,
За мертвый холод глаз,
За то, что мир жесток и груб,
За то, что Бог не спас.

А.Ахматова.

 

Странница проняло

 

Тигрица вышла на охоту
Походкой грациозной и изящной..
И было сказочное что-то
В кошачьей грации её манящей

И в темноте глаза её горели
Опасной зеленью и колдовской..
Они б святого соблазнить сумели,
Кто видел их, тот потерял покой

По лесу шла она бесшумно,
Включив на полную чутье..
И в страхе пряталось безумном
Лесное мелкое зверье

Задрав почти что мимоходом
Одну глупейшую газель,
Весьма довольная походом,
Та на десерт задумала форель

К ручью помчалась, выгнув спину,
И там застыла в восхищенье,
Узрев прелестную картину -
Любовных грез прямое воплощенье

Там тигр спал такой красивый,
Что загорелись глазки у тигрицы..
Коснулась лапою его игриво,
Он пробудился - перед ним царица!

Влюбился сразу в блеск зеленых глаз,
И, завороженный, ее коснулся
И понял тигр без лишних фраз -
В любовь он с головою окунулся

Хвостом махнув, она пошла..
Он - следом... Сомневался кто-то?
Тигрица тигра своего нашла,
Удачной выдалась охота!

 

У тебя характер прескверный.
И глаза уж не так хороши.
Взгляд неискренний. И, наверно,
Даже вовсе и нет души.

И лицо у тебя как у всех,
Для художника не находка,
Плюс к тому - цыплячья походка,
И совсем не красивый смех.

И легко без врачей понять,
Что в тебе и сердце не бьется.
Неужели чудак найдется
Что начнет о тебе страдать?!

Ночь, подмигивая огнями,
Тихо кружится за окном.
И портрет твой смеется в раме
Над рабочим моим столом.

О, нелепое ожиданье!
Я стою перед ним...курю...
Ну приди хоть раз на свиданье!
Я ж от злости так говорю!

 

Жду сентябрь, как ждут запоздавший вылет, как записки пишут по слою пыли, как на низком старте сигнал забыли, — наступай скорей. Наступай на пятки цветному лету, пой Арбенину «кофе и сигареты», мы решаем решкой, куда повернуть планету, — обладатели козырей.

В сентябре деревья рисуют эбру, смена листьев похожа на смену веры, можешь быть любым, но ты будешь первым — поперёк систем.

Я приветствую в каждом борца и бога, обходи моих бесов, засов не трогай. Я одна, но это, поверь мне, много — вдвое больше и выше, чем...

Мы играем в осень напропалую, я ворую вечность, когда целую. Объявили вылет, а я блефую, что в запасе ещё строфа, что в кармане припрятана дама бубен.
Жду сентябрь и бью в барабан и бубен.
Наступай!
Бум-бум-бумаги в игре не будет.
Камень, ножницы — цу-е-фа.

Анна Сеничева

 

Можно тебя на пару ночей?
Можно на пару снов?
Тёплыми пальцами на плече, солнцем, что жжёт висок.
Тенью, проникшей в дверной проём, правом на поцелуй,
спешно украденный под дождём из острых взглядов-пуль.
Можно тебя на короткий вдох,
выдох, мурашек бег?
Время плести из мгновений-крох, стряхивать с шапки снег.
Общими сделать табак и чай, поздний сеанс в кино.
Петь под гитару, легко звучать музыкой общих нот.
Можно тебя в неурочный час,
в самый отстойный день?
Куртку неловко стащив с плеча, молча отдать тебе.
трогать ботинком осколки льдин, времени сбросив счёт.
По переулкам пустым бродить до покрасневших щёк.
Можно тебя на недолгий срок
в комнате для двоих?
Следом руки украшать бедро, выстроив ровный ритм.
Звёзды ловить, захватив балкон, кутаясь в темноту,
и перекатывать языком вкус твоих губ во рту.
Можно тебя, крепко сжав ладонь,
вывести за порог?
Выменять скучно-спокойный дом на пыль больших дорог.
Взять напрокат развалюху-додж и превратить в постель.
Громко смеясь, выносить под дождь жар обнажённых тел.
Можно тебя приучить к себе
и приручить тебя?
Мнению, обществу и судьбе бросить в лицо снаряд.
Делать лишь то, от чего в груди будет пылать пожар,
юными, смелыми обойти весь необъятный шар.
Можно тебя без тревог и мук,
без бесполезных фраз?
Знаешь, я всё говорил к тому:
можно тебя сейчас?

Д. Россо

 

Среди сирени

Подходит день к концу, и я,
Застыв один среди сирени,
Боюсь пришедшего огня,
И разгулявшегося рвенья.

Все прожил я, что бы могло
Родить и распахнуть желанья,
Только в душе не расцвело,
Не рагорелося мечтанья.

Как много сказано уже,
Как мало понято душою...
Я шел по тающей меже,
Но что в тот миг было межою?

И я молчу, терпенья полный,
Набравшись хмури и тоски,
И над луною мутно-сонной
Все боль глухая бьет виски.

Ступает ночь на тлен листвы,
И сумрак давит на колени...
Глаза открою - сны мертвы.
Лишь я один среди сирени.

Егор Золотухин

 

Одно из моих самых любимых у Джио)
Вот, пусть ещё вот это тогда здесь будет:

Знаешь, Мэри,в моей голове звери.
Они бы тебя съели,если бы я разрешил.

Но я их гоню из прерий,
на ключ закрываю двери.
Сидят на цепях звери,
на ржавых цепях души.

А звери мои ночью,
рвут кожу и плоть в клочья.
И каждый их клык заточен.
Играют на струнах жил.
Но все-таки,
между прочим,
/пусть я и обесточен/,
ты вся, до ресниц и точек -
причина того, что я жив.

Беги от меня, Мэри,
/прижмись же ко мне теснее/.
Спасайся скорей, Мэри,
/ничто тебя не спасет/.
Коснувшись тебя, Мэри,
попробовав раз,
звери, живущие в моем теле,
хотят еще и еще.

Ты знаешь, Мэри,
есть истина в вине и теле,
религии и постели.
Но я отыскал в тебе.

И пусть сегодня
другой одеяло грею,
но спят мои злые звери,
тебя видя в каждом сне.

Поверь,
я больше не буду зрителем,
скрываясь в своей обители,
до самых последних дней.
Я прилечу с Юпитера,
в квартиру твою в Питере.

Мэри,
стань укротительницей
моих
диких
зверей.

Джио Россо.

 

И это, одно из моих любимых его стихов, но не стал его помещать здесь, потому как , когда их читаю, ощущение, что Джио у меня внутри.
Особенно вот эта часть:
И пусть сегодня
другой одеяло грею,
но спят мои злые звери,
тебя видя в каждом сне.

 

Жёлтый лист. Подоконник. Муха. Все тетради ещё пусты. Будем слушать урок вполуха и гримасничать, как шуты. Тряпка. Мел. Хризантемы в вазе. Пушкин с Гоголем на стене. Небо всё ещё синеглазо. Солнце греет ещё вполне.
Утро. Чайник. Осколки лета. Свежий тост и вишнёвый джем. Плеер снова жуёт кассету. Больше нет никаких проблем. К языку прилипает Boomer, новый вкладыш летит в карман. Прогуляем литературу. Не поймают. Ну перестань!

Вечер. Cola. Игра в приставку. Мам, пожалуйста, не звони. Остаюсь с ночевой. У Славки. Нет, не голодны. Да, одни. Терминатор сказал с экрана легендарное «I’ll be back». Фишки. Крышки. Мафон. Нирвана. До утра не смыкаем век.
Мам, купи мне вон ту бейсболку. Дискотека сегодня. Да. Славка нравится всем девчонкам. Разоделся, как рок-звезда. Ленка снова в короткой юбке. Приглашу её на медляк. Первый танец. Смешная шутка. Я влюбился. Ну и дурак.

Общежитие. Кофе. Пепел. Бьём по струнам и пьём до дна. Отношения – это цепи. Я свободен, как сатана. Утро. Пары. Тетрадь. Конспекты. Сигареты. Осенний дым. Под ногами – осколки лета светят медным и золотым.
Пыль на полках. Горшок с геранью. Стопки книг, миллионы букв. Дождь октябрьский барабанит. В сковородке сгорает лук. Тусклый свет. Духота на кухне. Цой, конечно же, вечно жив. Два браслета и гвоздик в ухе. Я терзаю гитарный гриф.

Вечер. Пиво. Фонарь дворовый. Жаль, что рифмы мои просты. Я бегу за каким-то зовом и мараю стихом листы. Фредди Меркьюри рвёт на части. Синим светится монитор. Быть звездой – только в этом счастье. Остальное – труха и сор.
Ты красивая, как актриса. Рыжий локон. Духи. Шифон. Пахнешь ландышем, смотришь лисом. Но не думай, я не влюблён. Если хочешь остаться, помни: плед колючий, кровать скрипит. В угол брошен проект дипломный. Страсть поставлена на Repeat.

Снова утро. Сырой ноябрь. Чайник. Свитер. Ключи – в карман. Остановка в осенней хляби. Сигарета дерёт гортань. Я – всего лишь песчинка в мире, где царит бесконечный хаос. Пустота под ребром всё шире. Жизнь – враньё, суета и грязь.
Холод. Капли. Зонты. Маршрутки. Облетает дружище клён. Я не сплю уже ровно сутки. Но не думай, я не влюблён. Я не помню, как это было. Я женат. Как и все друзья. Дом. Работа. Письмо на мыло. Спам. Соц.сети. Игра. Ничья.

Антресоли хранят коробку: фишки, вкладыши и мафон. Те кассеты и те ночёвки. Запах детства. Забытый сон. Выцветают осколки лета. Жухнет старый тетрадный лист. Рыжий локон и два билета. Где ты нынче, мой хитрый лис?
Я совсем не похож на Цоя. Неизвестен и нелюдим. Так хотелось гореть звездою. Только мы у ТВ сидим.

Пыль на полках. Горшок с геранью. Кофе. Тапочки. Пёс храпит.
Жизнь проносится слишком рьяно.

Нажимай же скорей Repeat.

Полина Шибеева

 

"СТРАСТЬ" Аль Таирр

Светит бра на стене, разлетаются капельки света,
И луна за окном сквозь прозрачные шторы видна.
Мы стоим в тишине, ты в мужскую рубашку одета,
Знаю точно, в мою, - ведь она мне сейчас не нужна.

И, глаза завязав предварительно плотной повязкой,
Запретил тебе видеть, лишь чувствуй всё то, что вокруг,
Дабы это мгновение не было призрачной сказкой,
А реальностью той, что способна захватывать дух.

Я стою за тобой, прислонившись к тебе не робея,
Обнимаю и чувствую близость, и запах волос.
Ощущаю тепло и, целуя безудержно в шею,
Насыщаюсь твоим ароматом пьянительных роз.

Неиспитую страсть наливая в себя, как в бокалы,
Мы уже пригубили, готовимся сделать глотки...
Нам друг друга сейчас до безумия райского мало,
До порочности сладкой с тобою мы очень близки.

Нам об этом известно, но, Боже, ещё всё закрыто.
Снова в шею целую, в плечо сквозь солёную ткань.
Разбиваю секунды и скоро ты станешь открытой...
Я срываю рубашку с тебя, обратив её в рвань.

Ну зачем нам преграды, когда так нужна обнажённость,
Наша страсть разгорелась подобно сверхновой звезде.
Всё дано нам сейчас, мы должны покарать обречённость.
В этот миг мы с тобой в состояньи бежать по воде.

В данной точке пространства слияния тысяч фантазий,
Миллионов дыханий и множества мыслей и снов,
В этом мире, в котором так много иных ипостасей,
Лишь тебя я одну целовать, ублажая, готов.

Непокорную дрожь, что как ток пробегает по телу,
Я ловлю, словно любящий ангел, касанием губ.
Страсть меня прижимает к тебе всепорочно и смело,
Все движенья мои в предвкушении сладостных мук.

Ты ко мне обернулась и мы в поцелуях увязли,
Чуть мешает повязка, но пусть, ты невидеть должна,
Только чувствовать, как собираемся мы, словно пазлы,
Как сливаемся мы, выпивая блаженство до дна.

Как лежим на полу, ковролин нежно спину щекочет,
Говоришь мне сквозь выдох, как страстно желаешь меня.
Я в тебя окунаюсь, терпение выгореть хочет,
Да и нам не мешало бы всплеска шального огня...

Вот, движением тел мы уже как пожары пылаем,
Нам нельзя не гореть, нас нельзя потушить ни за что.
Мы на пике блаженства - друг друга в себя просыпаем,
Как горячий песок просыпается сквозь решето.

Нам на всё наплевать, мы вдвоём лишь на этой планете...
И пускай не одни, но на это нам тоже плевать.
Мне нужна только ты - ничегошеньки больше на свете!..
А тебе нужен я... и ты это не стала скрывать.

Вопреки всем обрядам и правилам, сводам законов,
Всем табу и упрёкам желающих нам навредить,
Мы едины с тобой, ну а наша любовь - словно лоно,
Что не вправе ещё нас из этого мира родить...

...Светит бра на стене, разлетаются капельки света,
И луна за окном сквозь прозрачные шторы видна...
Мы лежим в тишине, оба томным молчаньем раздеты,
Нам с тобой, моя милая нежность, опять не до сна..

 

Ты меня вспоминай.
Иногда, засмотревшись на звезды...
Без подсчета ошибок, без грусти о прожитых днях.
Без печали о том, что былое вернуть невозможно,
Просто так вспоминай,
как мечту, ускользнувшую в снах.
Не жалей ни о чем - жизнь прощает любые ошибки,
Да и кто может знать,
что ошибка в масштабах судьбы...
Пусть мой образ останется тенью,
нечеткой и зыбкой,
Как на мокром песке пробегавшего счастья следы.
Ты меня вспоминай под сердечные гулкие ритмы,
Узнавая в их музыке сладость услышанных слов.
Точно так же, как я, повторяя ночами молитвы,
Вспоминаю тебя, научившего верить в любовь...

Злата Литвинова

 

Моя душа закрыта ото всех,
И лишь стихи приоткрывают дверцу.
И нет покоя ищущему сердцу...
Не всем дано увидеть ее свет.

Моя душа закрыта от ветров,
От громовых раскатов и разрядов,
От легкомысленных суждений или взглядов,
Но не откажется от нежных, теплых слов.

Душа не общежитие для тех,
Кто в дом привык входить не разуваясь,
Кто гениальностью своею упиваясь,
Терзает мою душу...для потех.

Моя душа доверится тому,
Кто прикоснется взглядом осторожным,
Чувствительным пожатием, надежным,
Аккордом смелым...разбудив струну...

Галина Ахматова

 

Ты для меня навек одна,
Моя любимая жена.
Я не забуду этот час,
Когда судьба связала нас.

Я верен только лишь тебе,
Никто не нужен на земле
Мне так же сильно, как и ты.
Ты — женщина моей мечты.



Красивая, прелестная и милая,
Люблю, как никого и никогда.
Такие чувства яркие и сильные,
Не верится мне даже иногда,
Что в жизни всё реально так бывает.
Но только посмотрю я на тебя,
От нежности аж сердце замирает…
Сокровище ты просто для меня!

Ты золото мое, ты мой бриллиант,
И нашей встречи очень рад,
Ты жизнь моя, моя мечта,
И очень я люблю тебя!

Ты свет очей, ты радость дня,
Ты много значишь для меня,
Тебя любить не перестану,
И восхищаться не устану!

Ты лучше всех, ты вся моя,
Моя прекрасная жена,
С тобой я счастлив без причины,
С тобой успешный я мужчина!

 

Старательский вальсок.

Мы давно называемся взрослыми
И не платим мальчишеству дань.
И за кладом на сказочный остров
Не стремимся в дальнюю даль,
Ни в пустынь, ни к полюсу холода,
Ни на катере... к этакой матери!
Но посколько молчание — золото,
То и мы, безусловно, старатели.

Промолчи, попадёшь в богачи!
Промолчи, промолчи, промолчи.

И не веря ни сердцу, ни разуму,
Для надежности спрятав глаза,
Сколько раз мы молчали по-разному,
Но не против, конечно, а за!
Где теперь крикуны и печальники?
Отшумели и грянули смолоду...
А молчальники вышли в начальники,
Потому что молчание — золото.

Промолчи, попадёшь в первачи!
Промолчи, промолчи, промолчи.

И теперь, когда стали мы первыми,
Нас овеяла речей мечта.
Но под всеми словесными перлами
Проступает пятном немота.
Пусть другие кричат от отчаянья,
От обиды, от боли, от голода.
Мы то знаком — доходней молчание,
Потому что молчание — золото.

Вот как просто попасть в богачи,
Вот как просто попасть в первачи,
Вот как просто попасть в палачи.
Промолчи, промолчи, промолчи.

А. Галич

 

Рас-стояние: версты, мили…
Нас рас-ставили, рас-садили,
Чтобы тихо себя вели
По двум разным концам земли.

Рас-стояние: версты, дали…
Нас расклеили, распаяли,
В две руки развели, распяв,
И не знали, что это — сплав

Вдохновений и сухожилий…
Не рассорили — рассорили,
Расслоили…
Стена да ров.
Расселили нас как орлов-

Заговорщиков: версты, дали…
Не расстроили — растеряли.
По трущобам земных широт
Рассовали нас как сирот.

Который уж, ну который — март?!
Разбили нас — как колоду карт!

24 марта 1925

Марина Цветаева

 

Ты жива еще, моя старушка?
Жив и я. Привет тебе, привет!
Пусть струится над твоей избушкой
Тот вечерний несказанный свет.

Пишут мне, что ты, тая тревогу,
Загрустила шибко обо мне,
Что ты часто ходишь на дорогу
В старомодном ветхом шушуне.

И тебе в вечернем синем мраке
Часто видится одно и то ж:
Будто кто-то мне в кабацкой драке
Саданул под сердце финский нож.

Ничего, родная! Успокойся.
Это только тягостная бредь.
Не такой уж горький я пропойца,
Чтоб, тебя не видя, умереть.

я по-прежнему такой же нежный
И мечтаю только лишь о том,
Чтоб скорее от тоски мятежной
Воротиться в низенький наш дом.

я вернусь, когда раскинет ветви
По-весеннему наш белый сад.
Только ты меня уж на рассвете
Не буди, как восемь лет назад.

Не буди того, что отмечталось,
Не волнуй того, что не сбылось,-
Слишком раннюю утрату и усталость
Испытать мне в жизни привелось.

И молиться не учи меня. Не надо!
К старому возврата больше нет.
Ты одна мне помощь и отрада,
Ты одна мне несказанный свет.

Так забудь же про свою тревогу,
Не грусти так шибко обо мне.
Не ходи так часто на дорогу
В старомодном ветхом шушуне.

Я не люблю фатального исхода.
От жизни никогда не устаю.
Я не люблю любое время года,
Когда веселых песен не пою.

Я не люблю открытого цинизма,
В восторженность не верю, и еще,
Когда чужой мои читает письма,
Заглядывая мне через плечо.

Я не люблю, когда наполовину
Или когда прервали разговор.
Я не люблю, когда стреляют в спину,
Я также против выстрелов в упор.

Я ненавижу сплетни в виде версий,
Червей сомненья, почестей иглу,
Или, когда все время против шерсти,
Или, когда железом по стеклу.

Я не люблю уверенности сытой,
Уж лучше пусть откажут тормоза!
Досадно мне, что слово «честь» забыто,
И что в чести наветы за глаза.

Когда я вижу сломанные крылья,
Нет жалости во мне и неспроста —
Я не люблю насилье и бессилье,
Вот только жаль распятого Христа.

Я не люблю себя, когда я трушу,
Досадно мне, когда невинных бьют,
Я не люблю, когда мне лезут в душу,
Тем более, когда в нее плюют.

Я не люблю манежи и арены,
На них мильон меняют по рублю,
Пусть впереди большие перемены,
Я это никогда не полюблю.

Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало,
Два важных правила запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем что попало есть,
И лучше будь один, чем вместе с кем попало.

Нас учит жизнь пройти дорогу чести,
Не искушаясь на моменты лжи,
Чтоб различить смогли б мы дифирамбы лести,
Чтоб не налили сами яд в сосуд души.

От смертных не жди состраданья, участья,
И в двери к ним часто побойся стучать!
У каждого муки свои и несчастья
И некогда им твою жизнь исправлять.

Люблю тебя сейчас
Не тайно — напоказ.
Не «после» и не «до» в лучах твоих сгораю.
Навзрыд или смеясь,
Но я люблю сейчас,
А в прошлом — не хочу, а в будущем — не знаю.
В прошедшем «я любил» —
Печальнее могил, —
Все нежное во мне бескрылит и стреножит,
Хотя поэт поэтов говорил:
«Я вас любил, любовь еще, быть может…»
Так говорят о брошенном, отцветшем —
И в этом жалость есть и снисходительность,
Как к свергнутому с трона королю.
Есть в этом сожаленье об ушедшем
Стремленьи, где утеряна стремительность,
И как бы недоверье к «я люблю».

Люблю тебя теперь
Без мер и без потерь,
Мой век стоит сейчас —
Я вен не перережу!
Во время, в продолжение, теперь
Я прошлым не дышу и будущим не брежу.
Приду и вброд, и вплавь
К тебе — хоть обезглавь! —
С цепями на ногах и с гирями по пуду.
Ты только по ошибке не заставь,
Чтоб после «я люблю» добавил я, что «буду».
Есть горечь в этом «буду», как ни странно,
Подделанная подпись, червоточина
И лаз для отступленья, про запас,
Бесцветный яд на самом дне стакана.
И словно настоящему пощечина —
Сомненье в том, что «я люблю» — сейчас.

Смотрю французский сон
С обилием времен,
Где в будущем — не так, и в прошлом — по-другому.
К позорному столбу я пригвожден,
К барьеру вызван я языковому.
Ах, разность в языках!
Не положенье — крах.
Но выход мы вдвоем поищем и обрящем.
Люблю тебя и в сложных временах —
И в будущем, и в прошлом настоящем!..

 

В мужчинах есть инстинкт глубокий,
он странно действует на нас,
и очертанья женской попы
порой приводит нас в экстаз!

Ее упругость, округленность,
широких бедер крутизна
и талии незащищенность
нас сводит, видимо, с ума!

А эта женская походка,
когда ритмично зад дрожит:
она плывет, как в море лодка,
а пенный след за ней бежит…

Что танцы с нами вытворяют –
качанья бедер, ягодиц
нам наслажденье обещают –
готов пред ними падать ниц!

Прекрасна даже в брюках попа,
и юбка не скрывает форм,
но обнаженная как сдоба
в душе мужской рождает шторм!

Как персик с парой долек нежных
ложбинкой тайной разделён,
упруго-гладко-белоснежный –
с рожденья в этот вид влюблён…

И да простят меня мужчины,
открою вам большой секрет –
прекрасней этих половинок
для нас, мужчин, конечно, нет!

Мы с древних греков понимали
фигуры женской красоту,
подчас в сосудах воплощали
свой идеал, свою мечту.

В мужчинах есть инстинкт глубокий,
что сильно действует на нас,
и вид прелестной женской попы
всегда приводит нас в экстаз!


Домбровский Стас
Как внешняя вода бегут года
И, выбросив в утиль язык Эзопа
Я Вам скажу: не будет никогда,
Универсальней термина, чем ЖОПА!
Пусть не нашлось ей места в словарях,
Она висит под поясницей гордо.
Все говорят о сердце, о мозгах...
Оставьте - жопа самый главный орган!
Терпения, усидчивости символ,
В ней - боль и радость, тайна бытия,
И, чтобы не надрали Вашу сильно,
Лизать чужую учат не тая.
Грамматики законам не подвластна-
(не ею, а на ней, иль в ней сидим)
Она, как как Родина- настолько брат прекрасна,
Что выбираться из нее мы не хотим!
Как верная жена- всегда с тобою,
Она совсем как русская душа-
Попробуйте сказать-ка нам иное-
Мы возразим - нет, наша хороша!
Дух приключений, что царит в Отчизне,
Находит воплощенье в ней свое-
У русских жопа- это образ жизни,
И делается все через нее!
Все жопой чувствуем,
всех в жопу посылаем,
Все через жопу делаем дела.
Как банный лист мы к жопе прилипаем,
Пока нас жизнь за жопу не взяла!

 

Давно читаю этого автора. Очень неоднозначное впечатление от такого творчества. Но оставлю здесь, где-то в настроение они сейчас. Видимо в простоте тоже что-то есть.

моя осень пахнет корицей, холодным ветром,
затаилась в грустной улыбке уличного скрипача.
никому не расскажешь, не выревешься об этом —
как сладко и горько
вот так по тебе скучать.

дело в том, что от самой себя не спасешься бегством,
память давно зажевало как черно-белую кинопленку.
и если моя любовь к тебе — это вечное детство,
дай мне ещё немного побыть ребёнком.

дай мне ещё немного узнать о счастье, что осязаемо —
вот я читаю тебе стихи, ты лежишь на моих коленях.
я тут, если честно, немножечко замерзаю,
и дело здесь не в отсутствии отопления.

ведь я до тебя только и делала, что бежала от паранойи,
только и делала, что теряла, писала про жизнь и смерть.
я могу тебе разве что сочинить что-нибудь такое,
отчего не выйдет ни улыбнуться,
ни зареветь.

не обязательно падать в воду, чтоб ощутить, что тонешь.
наступит зима и к чертям заметёт всё своею шалью.

можно я просто спрячусь в тёплых твоих ладонях?
и плевать, что стала уже совсем взрослая и большая.

время — чертов мошенник, бессовестный шулер,
самое сокровенное ловко крадёт без устали.
и как пошло, дёшево, тускло всё, о чем здесь пишу я
по сравнению с тем, что я к тебе чувствую.

одевайся теплее, в твой город снова придут осадки,
не сегодня-завтра зарядят дожди по унылому октябрю.

ты дурной мальчишка со множеством недостатков,
проблема в том,
что даже их я в тебе
люблю.

кроме наших ночных разговоров нет ничего интимней,
все, что было со мной до них — баг, ошибка, белый шум.
пожалуйста, никогда больше не позволяй уйти мне —
даже если я однажды о том тебя попрошу.

Аня Захарова

 

Странница очень интересное стихотворение. Поищу автора в сети

 

А знаешь. К черту эту боль,
Тоску, печаль и листопады,
Скулеж ленивых недовольств,
Здесь павших столько — негде падать.
А ты пока что жив, растрепан,
Бинтуешь слов своих разрез.
Давай по миру автостопом?
Давай смотреть в глаза небес?
Ты пахнешь страстью и обидой,
Ты новый мир, ты ранний джаз.
Сотри огонь с лица. Ты видишь?
За нами солнце. Солнце в нас.
Вставай. Иди. Пинай инертность,
Дыши, пока хватает сил.
Еще люби. Люби бессмертно,
Люби, как раньше не любил.
Ну сколько там — пешком до рая?
Верст пять по чахлому вранью.
Давай под музыку, по краю,
Давай станцуем на краю.
Душа — единственный твой пропуск
Из мира взяток и простуд.
Шагай, шагай в любую пропасть.
А крылья… Крылья отрастут.
Не веришь мне — спроси у Бога,
Взломай вселенскую консоль.
Возьми гитару и в дорогу.
И знаешь, к черту эту боль.

Аль Квотион

 

Чудесные слова

 

мы искали счастье в шуме вокзальных станций,
в случайно брошенном трогательном «останься»,
в объятиях на перроне, чьих-то тонких пальцах,
кудрях цвета шоколада, в изящном танце
полоски загорелой кожи на животе.

мы искали счастье в похоти голых тел,
а потом понимали, что они все славные, но не те,
привыкали к одиночеству, боли и пустоте.
мы смеялись, слушали пластинки из винила,
будто никогда никого не теряли, не хоронили,
не вязли в скорби, словно в болотном иле,
нас жадно любили, и мы горячо любили,

но эти люди никогда почему-то не совпадали.

осень пахла анисом, прелыми листьями и сандалом,
люди прятались по торговым, домам, едальням,
мы целовались горько, приводили кого-то в спальни,
собирали свои вещички, сматывались в столицы,

улыбались уставшим безропотным проводницам,
обещали себе не плакаться, не роптать и не материться,
провожали друзей, вглядываясь в их лица.

мы искали счастье вдали от родного дома,
в удачных сделках, высоких баллах, красных дипломах,
случайных связях, пустых интрижках, бутылках рома,
в накуренных тамбурах поездов, у старого парома.

мы искали счастье, нам его не хватало катастрофически.
мы искали счастье: к кому-то в ключицы тычились,
в девочках с узкой талией, милым личиком,
в мальчиках, красивых до неприличия.

мы искали счастье, скандаля и матерясь,
в каждом встречном, во влажном блеске глаз,
в крепких напитках, сладкой лжи громких фраз,

мы искали счастье.
а оно оказалось в нас.

Аня Захарова

 

Я осторожно... Можно?
Сердце в ладони возьму,
Веришь, - всё в жизни возможно:
Светлые сны наяву...
Бережно, очень нежно
Сердца губами коснусь.
Нежность вдруг станет безбрежной,
Ласковым морем прольюсь.


Буду смотреть, улыбаясь,
Долго в твои глаза...
Может, однажды встречались,
Наши с тобой сердца?
Может, уже говорили,
Молча, о чём-то своём,
Может, когда-то мы были ...
Ты и я... вместе... Вдвоём...


Ты осторожно... Можно.
Сердце в ладони возьми.
Знаешь, любовь непреложна,
Только непросто найти...
Ты утони на мгновенье
Там, в глубине моих глаз,
Если найдешь в них спасенье,
Что же... Любовь за нас...

Нина Кононова

 

я Есенина люблю. У меня был сборник, подаренный мне хорошим человеком, я его забыла в электричке...такая истерика была)) прошло лет 8, а мне до сих пор безумно жаль.
Его легкий слог, но при этом каждое слово как молотом в душу со всей силы..

 

Ежедневное чудо -
не чудо
Ежедневное горе -
не горе.
Настоящее горе
другое.
И о нем говорить не хочу я.
Ежедневные блестки -
как ветошь.
Ежедневная ноша
не давит.
В ежедневные слезы
не веришь
Не тревожит.
Надоедает.
Лжет язык
в ежедневном застолье.
Бесконечные вопли
писклявы.
Постоянные вздохи -
не вздохи
Ежедневные клятвы -
не клятвы.
Ежедневная ссора -
не ссора...
Но,
над спелой росой
нависая,
вдруг встает
ежедневное солнце.
Ошарашивая.
Потрясая.
Ежедневной земли
не убудет...
И шепчу я,
охрипнув от песен:
пусть любовь
ежедневною
будет.
Ежедневной, как хлеб.
Если есть он.

Р. Рождественский

 

Мы играли весело целый год: я стоял на месте, ты шла вперёд. Ты держалась курса, я метил в цель. В промежутках были: коньяк, постель, сигареты, кофе, цветной экран, поезда, подземки, огни реклам. Кавардак, сумятица, ерунда;
ничего о нежности,
ни-ко-гда.

Это было правилом для двоих: ничего не значащий перепих. Не касаться сердца, не лезть в нутро, счёт вести по станциям на метро. Знать привычки тела, но не души, нет обета верности - нет и лжи. Не учить, не строить, не приручать. Проходить маршрутом: такси-кровать.
Не стрелять в затылок, не бить под дых -
это было правилом для двоих.

Это было правильным - мир жесток. Если только выставишь голый бок, если только скинешь с себя броню, то сейчас же выкосят на корню. Если дашь предательски слабину, то разбитым бригом пойдёшь ко дну. А решишь открыться, ну что ж, держи: получай картечью по струнам жил. Будь сожжённым заживо, но терпи, только опыт в памяти закрепи. А любовь - лишь фикция, просто страсть, половые фрикции, пот и грязь. Коматоз рассудка, прыжок во тьму.
Ни к чему нам всё это.
Ни к чему.

Мы играли весело целый год: покрывался звёздами небосвод, снег летел на шапки, свистел Борей, теплотрассы нежили голубей. Ты смеялась весело и легко, и ловила искорки языком. И зачем-то в рёбрах сердечный ком трепыхался каменным мотыльком. И зачем-то я растерял запас всех банальных слов, всех избитых фраз. Растворились уличный шум и гам, и народ, что двигался по домам. Я стоял, заполнившись вдруг свинцом, и держал в ладонях твоё лицо, повторяя пальцами контур скул.
Я пропал, любимая,
я продул.

Джио Россо

 

Ты к нeй привык, она тебя любила.
Подapки нe дapил ей и цветов,
Не говopил eй, как она кpacива,
И что на всё paди неё готов.

Ты был всё время зaнят. Рaздражался,
Когда она забoтилась, любя.
И даже ты ни разу не пыталcя
Узнать о чём кричит её дyша.

Она xoтела стать неповтopимой,
Стать самой главной в жизни для тебя,
Но снoва, зacыпая, видит спину,
А ей так xoчется взглянуть в твои глаза.

А ей так xoчется тепла и понимания,
Немного лacки и прocтой совсем заботы,
Чтоб yделял ей чyточкy внимания,
Хотя бы в воскресенье и сyбботу.

Она ведь за тобой хоть даже в безднy,
И в беды не прeдacт, и будет рядом.
Ей xoчется быть для тебя полезной,
Встречать с работы yжином и чaeм.

НЕ ЦЕНИШЬ ТЫ ЕЁ, СОВСЕМ НЕ ЦЕНИШЬ.
И не боишьcя вовce потерять.
Ах, если б знал ты, скольким отказaлa,
Чтобы с тобой ей рядом зacыпать…

Автор: Мария Куткар

 

В деревне никто не сходит с ума.

По темным полям здесь приходит труд.

Вдоль круглых деревьев стоят дома,

в которых живут, рожают и мрут.

В деревне крепче сожми виски.

В каждой деревне растет трава.

В этой деревне сквозь шум реки

на круглых деревьях шумит листва.



Господи, Господи, в деревне светло,

и все, что с ума человека свело,

к нему обратится теперь на ты.

Смотри, у деревьев блестят цветы

(к былому мосты), но ведь здесь паром,

как блещет в твоем мозгу велодром,

умолкшей музыки ровный треск

и прямо в зубы кричит, кричит.

Из мертвой чаши глотает трек,

к лицу поднося деревянный щит.



В деревне никто не сходит с ума.

С белой часовни на склоне холма,

с белой часовни, аляповат и суров,

смотрит в поля Иоанн Богослов.

Спускаясь в деревню, посмотришь вниз --

пылит почтальон-велосипедист,

а ниже шумит река,

паром чернеет издалека,



на поезд успеешь наверняка.

А ты не уедешь, здесь денег нет

в такую жизнь покупать билет.

На всю деревню четыре письма.

В деревне никто не сходит с ума.

В пальто у реки посмотри на цветы,

капли дождя заденут лицо,

падают на воду капли воды

и расходятся, как колесо.

Бродский

 

у меня к тебе чувство голода, дайте сразу мне три куска.
ты летаешь весь день по городу, я – в придуманных облаках.
а с тобой – как бы не прибить тебя, без тебя – вообще нельзя.
мы не истинные любимые и ни разу же не друзья.
мы – ну так себе вышли взрослые: ни продуманней, ни честней.
хватит сыпать в меня вопросами, лучше в спину пусть сыплет снег.
умудряешься быть то карцером, то изящнейшим из дворцов.
сотни способов отвлекаться есть, а повсюду твоё лицо.
от «не вздумай» до «к чёрту принципы» – ухмыляюсь и прячу взгляд.
нам никак всё вперёд не сдвинуться и уже не свернуть назад,
и от злости до острой жалости – всё сначала, то был фальстарт.
хватит игр со мной, пожалуйста, – станет всё на свои места.
ты не сможешь ни изменить меня, ни испортить мне мой полёт.
только в названном кем-то имени ищет слух всё равно твоё.

Хедвиг

 

В один из дней ты скажешь «нет»
Всему, что грусть лишь приносило…
Уйдёшь, нарушив свой обет —
Любить извечно, до могилы…
Уйдёшь, не ведая куда,
И ни к кому… Непогрешимой.
...Жизнь невозможно коротка,
Чтоб оставаться нелюбимой.

Римма Хафизова

 

Запомни меня по плёнкам
по снам и конвертам писем
по хлюпанью носом в трубку
[что? слёзы? да нет – простыла...]
пиши обо мне картины
большой и печальной кистью
в улыбке джоконды тоже
была неземная сила

запомни меня как мантру
как все откровенья Бога
читай меня между строчек
на ломаном не английском
почувствуй мою палитру
в бокале глинтвейна-грога
запомни меня до капли...

я больше не буду

близко.

(Флёр-Де-Ирис)

Ты не бойся - я уйду неслышно.
Ты не станешь от меня усталым.
Взяв мобильник с туфлями подмышку,
Выйду из подъезда и растаю.

Люди существуют параллельно,
Людям не нужны пересеченья.
Ты не бойся - я уйду мгновенно.
Дважды не войду в твое теченье.

Я не буду по телам скитаться
От раската реплики финальной.
Ты не бойся. Мне ведь не пятнадцать-
Ухожу я профессионально!!!

Сола Монова 2005

 

Я не буду требовать от тебя верности, преданности.

Не спрошу, из какой темноты ты приходишь ко мне по ночам.

Почему твои руки холодные, губы обветренны — мне нельзя придираться к таким мелочам.

Я не буду пытаться тебя удерживать, спрячу страх за улыбку, и пусть он остался в глазах.

И в порыве по детски отчаянной смелости, поцелуй я оставлю на теплых от солнца плечах.

Мне не страшно когда за тобой закрываются двери, боль приходит чуть позже, когда догорает рассвет.

Я боюсь просыпаться в пустой и измятой постели, потому что все проще простого — тебя больше нет.

Изучаю тебя до линий над переносицей, до привычек, улыбок и самых дурацких примет.

Я боюсь, что однажды ты просто окажешься гостей, прилетевшей с далеких пустынных планет.

Может я тебя выдумал, выписал, выучил — теоремой на клиньях тетрадных чернильных полей,

Может быть забралась ты в меня отравляющим вирусом, выбрав жертву в толпе постоянно спешащих людей.

Я не знаю тебя, твоего настоящего имени, для кого создал Бог ярче синего неба глаза.

Я не стану ложиться под ноги твои замерзающим инеем, твои крылья ломать, не пуская к родным небесам.

Я не буду просить теплоты, обжигающей нежности, задыхаясь от слез, прижиматься к тебе по ночам, и в порыве бессмысленной яростной дерзости, подносить твои тонкие пальцы к горящим свечам.

Я останусь удобной, понятной обителью, через стекла, как зритель, смотреть на твою красоту.

Мне не важно, мне нужно немногое — просто любить тебя, принимая за счастье одну на двоих пустоту.


Джио Россо

 

Дaвaй мы вcтpeтим
Hoвый гoд в пocтeли!
И cвaлим вce нa лeгкyю
пpocтyдy,
И нa дocaдy пpaвящeй
мeтeли,
Mы coтвopим
нeвидaннoe чyдo!

Дaвaй бeз «Oливьe», бeз
шoкoлaдa,
Игpиcтoe винo и двa
бoкaлa!
Бeз eлки — этo cлишкoм!
Eлкy нaдo!!!
Ho, глaвнoe, кoнeчнo,
oдeялo!

Пoд ним мы в этy нoчь
нaпишeм cкaзкy!
И зaгaдaeм нa двoиx
oднo жeлaньe,
Я пoдapю тeбe тeплo и
лacкy,
A ты пoдapишь мнe в
любви пpизнaньe.

Mы вcтpeтим Hoвый гoд c
тoбoй в пocтeли.
Дpyзья пoймyт и нaм
звoнить нe бyдyт.
Mы cлишкoм дoлгo этoгo
xoтeли!
Зимa, нy пoдapи нaм
нaшe Чyдo!!!

Юлия Oлeфиp


Посмотреть вложение 218345

 

Так любить, чтоб замирало сердце,
Чтобы каждый вздох — как в первый раз,
Чтоб душою только отогреться
У огня любимых, милых глаз.
Так любить, чтоб за минуту счастья
Можно было жизнь свою отдать,
Чтобы, несмотря на все ненастья,
Все равно надеяться и ждать.
Чтобы каждый взгляд — как откровение,
Каждый поцелуй — как Божий дар.
Чтобы и волос прикосновение
В сердце разжигало бы пожар.
Так любить, чтоб каждое желание
Воплощалось в жизнь. И их — не счесть…
Чтобы каждый день как заклинание
Повторять: «Спасибо, что ты есть…»

Б. Пастернак

 

Я просто люблю одиночество, когда хотеть ничего не хочется,
Просто ждать когда все закончится, не веря слухам и жучим пророчеством.
Я просто люблю одиночество, что бы на главном сосредоточиться,
Забыв свое и имя и отчество, ни о чем не думать и не морочиться,
Я просто люблю одиночество, сбежать от людей и от общества,
Туда где дышать захочется, когда хотеть ничего не хочется..

Влад Ульянич

 

Не вздумай гасить огни – мне нужно смотреть и таять.
Не вздумай одеться в тьму – я видеть желаю свет.
Я видеть желаю всё. Не вздумай убавить пламя
Полуночи – пусть цветет, пока не взойдет рассвет.

Каким ты ко мне придешь? Охотником? Магом? Волком?
Я видеть желаю всё – не лей на огонь вино,
Не дуй на макушки свеч – их свет без того недолго
Останется на плечах густым золотым руном.

Не вздумай меня лишить способности видеть тело,
Отлитое, как доспех, загадочным кузнецом.
Зажги для меня Луну. Все люстры во всех отелях.
Поленья во всех кострах. Весь мир – и все смыслы в нем.

Не вздумай гасить огни – мой гость или мой хозяин.
Кем выберешь – тем и будь. Но главное – длись и дли.
Смотри в меня – и гори, когда я с плеча спускаю
Французское, кружевное... Не вздумай гасить огни...

Алиса Хан

 

Звонил за стенкой долго телефон.
Как быстро это все случилось с нами.
Я был в тебе.
И, сдерживая стон,
Ты прижималась голыми ногами.

О, быстрый секс в отделе на столе.
Адреналина выброс! Взрыв вулкана!
Все в этот миг на нашей стороне.
Запретное – особенно желанно…

Кто соблазнил кого - не разобрать.
Зачем мы это делаем? Не ясно.
Нам так удобно – не нужна кровать.
И возбуждает очень, что опасно.

… А как приятно знать про наш секрет!
Пить кофе на столе, где ты лежала.
Для нас с тобой запретов больше нет.
И завтра мы все сделаем сначала.

Служебные романы для мужей –
Фантазий неисчерпанный источник.
Когда ты всех попробовал уже,
Так сладко вспоминать об этом ночью!

Петр Давыдов

А я люблю стихи Петра Давыдова. Эротичность и пошлость так гармонично переплетаются.

Ты знаешь, хочется всего! И даже больше.
но эта жизнь короче, чем могла случиться,
и побывать везде – везде – не выйдет, знаю.
и испытать всего-всего мне не удастся.

Мне в истребителе уже не быть пилотом,
и с парашютом не лететь среди разрывов,
в тибетском храме не читать буддистских лекций,
и не сидеть в большом жюри, допустим, в Каннах.

А как приятно понырять в разломы рифов,
где солнце бликами плывет среди кораллов.
а вот еще – найти людей, родить программу,
и заявить – а что? – свою! кандидатуру…

Ах, яхта! Я давно мечтал скользить на яхте,
и чтобы ветер задувал и волны пели,
и вдруг – пираты! – Представляете – удача!
Всех победить и отобрать у них добычу.

Опять в пустыне бумеранг не возвратился.
О, Фудзияма, хризантемы, чаепитие.
И, непременно, чтоб встречали лимузины.
ну, а супруге – бесконечные подарки.

Опять упряжки в ночь, в пургу помчались где-то,
других везя туда, где белые медведи,
а я хочу давным-давно к слонам, жирафам,
но я хочу еще в отели президентов.

И чтобы все само собой случилось быстро,
а может, чтобы продолжалось бесконечно
или, к примеру, я вдруг сделался художник,
ну и писатель, несомненно – знаменитый,

А как ученый, основал, допустим, школу.
И получил, наверняка, престижных премий
И много женщин! Разных женщин без предела!
Но чтобы только ты одна со мной бывала.

Я буду плакать, умирать, любить и грезить,
я буду рваться, обещать и ошибаться,
не возвращаться никогда и не прощаться,
но никуда не исчезать из этих будней.

Вот это - карты дальних стран и приключений –
бушуют страсти всех времен и всех народов.

А я сижу, такой бессмысленно свободный,
И понимаю:-
КОЕ-ЧТО!
– недостижимо.

Петр Давыдов

И в тоже время глубокая философия жизни, пересекается с юмором шутливых строчек. Я бы , наверное, не читал его стихов, если бы однажды не познакомился с ним лично.

%===> 1.

Уже на протяженье многих лет
волнует человечество вопрос –
так есть ли секс в России, или нет?
Заметно спрос общественный возрос.

И что такое этот самый секс,
когда везде встречаем голых баб?
Или когда министр в бане без
мундира. И все видят, что не слаб?

А онанизм куда запишем мы?
Оргазм и изверженье вроде есть.
Ему подвластны юные умы,
которым тоже очень нужен секс.

Вот новый русский! - День. Портье. Заказ.
Джакузи с пеной. В номере обед.
И девочки! Фигурки - в самый раз!
Шикарно все!.. Разврат!.. А секса – нет?!

%===> 2.
Возможен секс в России, или здесь
все просто занимаются грехом?
Так чем приятен этот самый секс,
и что с людьми случается потом?

Пусть женщина сказала – секса нет.
Она была, конечно, не права.
Всегда! Везде! Со всеми! –
вот ответ на эти неразумные слова.

Любовников неисчислима рать.
Все те, кто это любят – наш народ.
Поет им песни стол или кровать.
Так продолжаться может круглый год!

В роскошных спальнях, в тесных уголках,
на отдыхе, на фабрике родной,
в общагах, в институтах, во дворах
и даже в школах! Просто – боже мой!

Размеренно, со вкусом, не спеша,
все по науке, или наугад,
потрахаться, как требует душа,
конечно, каждый россиянин рад!

%===> 3.
Я говорю:
в России секса … - бум!
Массажи, бары, сауны, стриптиз…
Фантазии безудержный разгул.
Любой готовы выполнить каприз.

А, если взять рекламу про досуг,
то может закружиться голова –
тут столько эротических услуг!
Такие откровенные слова!!!

На выбор: лесби, садомазохизм,
есть свингеры, нудисты, клуб ребят!
Уже мы не построим коммунизм,
Хоть чем-нибудь порадуем себя!

Разрушен пуританский СССР.
Прозрачные наряды от кутюр.
«Калигулу» дают по РТР,
и. знаешь, совершенно без купюр

Какой прогресс! Довольны все! Ура!
Растет культурный уровень у масс.
Читаем «Кама сутру» мы с утра,
а ночью порносайты манят нас.

%===> 4.
Вокруг одето ходят мужики,
с барометром эротики в штанах.
И на измены женщины легки,
мечтая о свободе и правах.

От красных звезд такой бесстыжий блеск!
Ночами наши граждане равны!
Как здорово, когда хороший секс,
доступен разным жителям страны!


************
********
***
*
Петр Давыдов