Эта история началась с монетки, с простой блестящей никелированной монетки. Папа давал мне её в школу каждое утро. Просто так. За обеды платили раз в месяц, а я могла купить ещё булочку и сок. Или на переменке купить линейку, стёрку, карандаш и тетрадку. Могла выпить молочный коктейль.
Если хотела.
А я не хотела!
Я хотела стрелять в тире. И не только стрелять, хотя это у меня получалось неплохо, но и ощущать полумрак, тесноту и одну на всех простую и ясную цель. Хотелось быть "своей" в компании мальчишек с их хохмами, подначками, разговорами и ценностями.
С девчонками дружба у меня как-то не складывалась. Не было интереса к платьям, ленточкам-заколочкам, котятам, дневникам с пожеланиями и картинками.
В тринадцать лет мне вдруг понадобилось дружить с мальчиками и быть такой же. Я научилась лихо свистеть, ходила в рубашках и джинсах, в кедах с развязанными шнурками. Даже постриглась "под мальчика."
Как сейчас вижу очередь, эти разнокалиберные деревянные стулья, зеркала, чувствую запах одеколона и помню плотную высокую парикмахершу, улыбающуюся, как мне казалось, всепонимающе и снисходительно. Она была единственная, кто не ахал, отрезая мои косы. Это был, кажется, вообще мой первый визит в парикмахерскую.
Помню еще, что за лето я как-то резко выросла и была выше на голову девчонок из класса, а тут еще и стрижка. Пацан-пацаном. Ну и мальчишеское увлечение стрельбой подвернулось.
Итак, вагончик-тир. По дороге домой, в самом начале сквера, справа от кинотеатра он и стоял.
Попадала я в него после уроков, путь проходил через сквер между двух школ. Под ногами мокрые листья, сверху низкое серое белорусское небо и дождь, пробирающийся сквозь куртку.
И я уже не иду, а бегу в этот уютный тир-вагончик, чтобы окунуться с головой в ту атмосферу тепла и радости, в тот мальчишеский мир, который так отличался от школы. Приглушенный свет, весь сконцентрированный в районе мишеней, от чего и ощущения особенные, приглушенные, и впечатление сцены и себя в первом ряду зрительного зала.
А запах тира?!
Казалось этим запахом пропитан не только тир, но и руки, одежда и сам хозяин тира!
Я стала пропадать там каждый день. И эту папину монетку тратила на пульки. Из дома приносились изюм и курага, орехи и яблоки на угощение друзьям.
Потихоньку я становилась «своей» в этой дружной пацанской стайке.
Вскоре я пила чай с мальчишками и работником тира - недавним солдатом Виктором.
Вот уж кто был сама невозмутимость! Спокойный и немногословный, среднего роста и с ямочкой на подбородке. Постоянно мастерил какие-то хитрые цели из консервных банок и яркого пластика. Руки в порезах, пальцы с очень коротко обрезанными ногтями. Именно от него я услышала, что это нравится девушкам. И я, замирая и догадываясь, представляла его пальцы...там.
Но увы, он видел во мне только пацана, не замечал и не выделял, а я смотрела на него влюбленными глазами и не знала, чем привлечь его к себе.
***
Шли годы, я взрослела. Мои стрелялки в тире становились все реже и реже, пока и не сошли на нет. К тому же я поступила в педучилище и путь мой больше не лежал мимо тира.
Вот прошел ещё год, второй. Мне уже семнадцать. Позади поездка всей группой на картошку. Мой мимолетный роман с деревенским мальчишкой. И серьезная влюбленность в Учителя, которую я осознала поздней осенью, после моей болезни и двухнедельного отсутствия на занятиях. Я вдруг поняла, что соскучилась по его тяжелой руке на плече. И стала мечтать о нем и превращать его в героя моих ночных фантазий.
...После занятий остаемся в классе вдвоем.
Он за учительским столом. Я подсаживаюсь спиной к двери, упираясь коленями в его бедро. На столе тетради. Мои колени через брюки касаются его бедра. Сначала я робко их прижимала, потом стала слегка разводить и сводить их, лаская его таким ритмичным и нежным движением. Он трогал мою руку и расспрашивал о моих мальчиках, о " поварихе на картошке" и что-то при этом писал в моей тетрадке.
Со стороны все было благочинно. Но его жаркая ладонь показывала всю глубину его желания. О, как же мне это нравилось! Да и сейчас это приводит в восторг! Первые касания, приближающийся жар к щекам, к груди, к животу...
Дошли с ним мы до того момента, когда стало ясна видна неизбежность более близких и интимных встреч.
Меня несло, распирало от желания узнать и почувствовать такого взрослого мужчину.
И это случилось.
Прошел ещё год и вот...
Как-то, пробегая мимо вагончика, я заглянула к старым друзьям и попала на день рождения Виктора...
Я вошла и эффектно взмахнула отросшей до попы гривой блестящих каштановых волос, и наконец-то увидела его восхищение и удивление моим метаморфозам.
Как я была смела и раскована! Как смеялась и шутила! Легко пила какое-то плодово-ягодное. Играла со своими распущенными волосами и ни о чем не задумывалась. А надо было бы...
И вот я уже сижу на коленях у Виктора, затискана его руками, общупана и зацелована.
Плыв-у-у-у... слегка кружится голова, волны желания затягивают и засасывают в пучину…
Я точно знала, чего хочу. Но присутствие ребят, пусть и знакомых, но мальчишек, которых осталось к тому времени только двое, останавливало развитие действия.
Это я так думала...
Постелен на пол вытащенный из угла матрас. Наброшено покрывало, висевшее на стуле. Ребята переместились за стойку, а я с Виктором на матрас. Горячий шёпот, вино, сильные руки ... и снова желание накрывает. С меня стягивается кофточка и на обозрение выставляется грудь.
И вот оно ощущение - я на сцене!
Дальше помню только картинками, без слов:
Первый акт, Антракт, Второй акт и Занавес.
Ласкал он как-то нарочито и на публику. Отделенные стойкой пьяненькие мальчики, одурев от увиденного, только что-то выкрикивали, порывов присоединиться не было.
Вся показуха была для меня, как наркотик. Развернув и положив меня на спину, а голову к себе на колени (сам Виктор сидел на полу), он задрал юбку, как бы говоря - это моя женщина, можете смотреть… можете желать ее…. любуйтесь….
Но! Она моя!!!
Ноги разведены в стороны, Виктор ласкает мою грудь, и я думаю про себя: какая же я...зачем… что я творю...
Но эта мысль, мелькнув, уходит, и снова огонь желания, жажды секса заполняет меня всю.
Развернувшись, наклонившись к нему, выставив попку на обозрение мальчишкам, расстегиваю и снимаю с него джинсы.
И....Д-А-А-А...как струна член вырывается из трусов, и я обхватываю его сразу весь и, не разжимая горячих губ, вбираю в себя и начинаю дрожать от желания.
Держусь за его бедра руками, чуть упираюсь, не давая засунуть полностью.
Не помогает это, у Виктора другие планы и, привстав на колени, он берет меня в рот так, как хочет он, умудряясь при этом шептать что-то ласковое.
И это сочетание грубости и нежности возбуждает и распаляет меня все сильнее и сильнее, я доверяюсь ему….
Всё-о-о-о-о….. горячий пульсирующий член наполняет мой рот спермой, и я выныриваю из омута оргазма. Не глотаю, выпускаю изо рта понемножку.
Он вытирает своей майкой.
Просто падаю без сил на матрас. Виктор ложится рядом, наглаживая мои бедра и попу. Эйфория, кайф, оргазм - называйте любыми словами, но испытайте хоть раз в жизни такое!
Мальчишки притихли.
Мне хорошо.
Тишина...
Стоит ли говорить, что было потом?))
Да? Вы так считаете? Вы уверены?
Ну, хорошо, в двух словах, подробностей не помню, хотя и должна бы.
Мальчики, оба, осмелели и вышли из-за барьера. Не думаю, что сами бы решились. Наверное Виктор как-то поощрил.
И вот я кончила так крышесносяще, руки на себе его чувствую, спермы вкус во рту и вся мелкой дрожью покрываюсь. А понимаю одно. Сейчас эти мальчики-зрители будут вставлять в меня свои твердые и горячие члены. И я их первая женщина буду. Надо же как-то соответствовать, но мне так хорошо, я плыву и от вина и от кайфа. Так безумно нравилось быть желанной. И сама при этом теку и вся в ожидании траха. И это томление внизу живота, и мысли шальные, и ожидание кайфа бросает во все тяжкие.
Я отдалась им по очереди, без насилия, без презервативов. Мне самой этого хотелось.
Просто раздвинула колени. Лежу на спине и принимаю их в себя. Чуть-чуть подмахиваю и сжимаю член и отпускаю и вновь затягиваю в себя. Кончил один. Потом второй приблизился. Руками пораздвигал. Смотрит и вижу возбуждает его этот вид и касания. Снимает он штаны свои аж до колен и пытается вставить и смотреть при этом. Визуалист юный)). Ну ну...смотри..мне хооорооошо и ..почти и не чувствую его там. Но он долго меня не отпускал. Потом и ему помогла. Ножками за спину и пятками темп задала его попке...он и приплыл.
Потом был чай-чифирь. Пацаны поуходили раньше. Мы с Витей молча и так сладко посидели, чай попили. Он проводил меня домой. И я, добившаяся его спустя пять лет, влюбленная и окрыленная, заснула под утро вся в мечтах и желаниях.
После, когда я приходила пострелять и поболтать, мы закрывались с ним вдвоем, уже без вина и без зрителей. И это был секс, просто секс. Той дрожи и того желания я уже не испытывала.
Если хотела.
А я не хотела!
Я хотела стрелять в тире. И не только стрелять, хотя это у меня получалось неплохо, но и ощущать полумрак, тесноту и одну на всех простую и ясную цель. Хотелось быть "своей" в компании мальчишек с их хохмами, подначками, разговорами и ценностями.
С девчонками дружба у меня как-то не складывалась. Не было интереса к платьям, ленточкам-заколочкам, котятам, дневникам с пожеланиями и картинками.
В тринадцать лет мне вдруг понадобилось дружить с мальчиками и быть такой же. Я научилась лихо свистеть, ходила в рубашках и джинсах, в кедах с развязанными шнурками. Даже постриглась "под мальчика."
Как сейчас вижу очередь, эти разнокалиберные деревянные стулья, зеркала, чувствую запах одеколона и помню плотную высокую парикмахершу, улыбающуюся, как мне казалось, всепонимающе и снисходительно. Она была единственная, кто не ахал, отрезая мои косы. Это был, кажется, вообще мой первый визит в парикмахерскую.
Помню еще, что за лето я как-то резко выросла и была выше на голову девчонок из класса, а тут еще и стрижка. Пацан-пацаном. Ну и мальчишеское увлечение стрельбой подвернулось.
Итак, вагончик-тир. По дороге домой, в самом начале сквера, справа от кинотеатра он и стоял.
Попадала я в него после уроков, путь проходил через сквер между двух школ. Под ногами мокрые листья, сверху низкое серое белорусское небо и дождь, пробирающийся сквозь куртку.
И я уже не иду, а бегу в этот уютный тир-вагончик, чтобы окунуться с головой в ту атмосферу тепла и радости, в тот мальчишеский мир, который так отличался от школы. Приглушенный свет, весь сконцентрированный в районе мишеней, от чего и ощущения особенные, приглушенные, и впечатление сцены и себя в первом ряду зрительного зала.
А запах тира?!
Казалось этим запахом пропитан не только тир, но и руки, одежда и сам хозяин тира!
Я стала пропадать там каждый день. И эту папину монетку тратила на пульки. Из дома приносились изюм и курага, орехи и яблоки на угощение друзьям.
Потихоньку я становилась «своей» в этой дружной пацанской стайке.
Вскоре я пила чай с мальчишками и работником тира - недавним солдатом Виктором.
Вот уж кто был сама невозмутимость! Спокойный и немногословный, среднего роста и с ямочкой на подбородке. Постоянно мастерил какие-то хитрые цели из консервных банок и яркого пластика. Руки в порезах, пальцы с очень коротко обрезанными ногтями. Именно от него я услышала, что это нравится девушкам. И я, замирая и догадываясь, представляла его пальцы...там.
Но увы, он видел во мне только пацана, не замечал и не выделял, а я смотрела на него влюбленными глазами и не знала, чем привлечь его к себе.
***
Шли годы, я взрослела. Мои стрелялки в тире становились все реже и реже, пока и не сошли на нет. К тому же я поступила в педучилище и путь мой больше не лежал мимо тира.
Вот прошел ещё год, второй. Мне уже семнадцать. Позади поездка всей группой на картошку. Мой мимолетный роман с деревенским мальчишкой. И серьезная влюбленность в Учителя, которую я осознала поздней осенью, после моей болезни и двухнедельного отсутствия на занятиях. Я вдруг поняла, что соскучилась по его тяжелой руке на плече. И стала мечтать о нем и превращать его в героя моих ночных фантазий.
...После занятий остаемся в классе вдвоем.
Он за учительским столом. Я подсаживаюсь спиной к двери, упираясь коленями в его бедро. На столе тетради. Мои колени через брюки касаются его бедра. Сначала я робко их прижимала, потом стала слегка разводить и сводить их, лаская его таким ритмичным и нежным движением. Он трогал мою руку и расспрашивал о моих мальчиках, о " поварихе на картошке" и что-то при этом писал в моей тетрадке.
Со стороны все было благочинно. Но его жаркая ладонь показывала всю глубину его желания. О, как же мне это нравилось! Да и сейчас это приводит в восторг! Первые касания, приближающийся жар к щекам, к груди, к животу...
Дошли с ним мы до того момента, когда стало ясна видна неизбежность более близких и интимных встреч.
Меня несло, распирало от желания узнать и почувствовать такого взрослого мужчину.
И это случилось.
Прошел ещё год и вот...
Как-то, пробегая мимо вагончика, я заглянула к старым друзьям и попала на день рождения Виктора...
Я вошла и эффектно взмахнула отросшей до попы гривой блестящих каштановых волос, и наконец-то увидела его восхищение и удивление моим метаморфозам.
Как я была смела и раскована! Как смеялась и шутила! Легко пила какое-то плодово-ягодное. Играла со своими распущенными волосами и ни о чем не задумывалась. А надо было бы...
И вот я уже сижу на коленях у Виктора, затискана его руками, общупана и зацелована.
Плыв-у-у-у... слегка кружится голова, волны желания затягивают и засасывают в пучину…
Я точно знала, чего хочу. Но присутствие ребят, пусть и знакомых, но мальчишек, которых осталось к тому времени только двое, останавливало развитие действия.
Это я так думала...
Постелен на пол вытащенный из угла матрас. Наброшено покрывало, висевшее на стуле. Ребята переместились за стойку, а я с Виктором на матрас. Горячий шёпот, вино, сильные руки ... и снова желание накрывает. С меня стягивается кофточка и на обозрение выставляется грудь.
И вот оно ощущение - я на сцене!
Дальше помню только картинками, без слов:
Первый акт, Антракт, Второй акт и Занавес.
Ласкал он как-то нарочито и на публику. Отделенные стойкой пьяненькие мальчики, одурев от увиденного, только что-то выкрикивали, порывов присоединиться не было.
Вся показуха была для меня, как наркотик. Развернув и положив меня на спину, а голову к себе на колени (сам Виктор сидел на полу), он задрал юбку, как бы говоря - это моя женщина, можете смотреть… можете желать ее…. любуйтесь….
Но! Она моя!!!
Ноги разведены в стороны, Виктор ласкает мою грудь, и я думаю про себя: какая же я...зачем… что я творю...
Но эта мысль, мелькнув, уходит, и снова огонь желания, жажды секса заполняет меня всю.
Развернувшись, наклонившись к нему, выставив попку на обозрение мальчишкам, расстегиваю и снимаю с него джинсы.
И....Д-А-А-А...как струна член вырывается из трусов, и я обхватываю его сразу весь и, не разжимая горячих губ, вбираю в себя и начинаю дрожать от желания.
Держусь за его бедра руками, чуть упираюсь, не давая засунуть полностью.
Не помогает это, у Виктора другие планы и, привстав на колени, он берет меня в рот так, как хочет он, умудряясь при этом шептать что-то ласковое.
И это сочетание грубости и нежности возбуждает и распаляет меня все сильнее и сильнее, я доверяюсь ему….
Всё-о-о-о-о….. горячий пульсирующий член наполняет мой рот спермой, и я выныриваю из омута оргазма. Не глотаю, выпускаю изо рта понемножку.
Он вытирает своей майкой.
Просто падаю без сил на матрас. Виктор ложится рядом, наглаживая мои бедра и попу. Эйфория, кайф, оргазм - называйте любыми словами, но испытайте хоть раз в жизни такое!
Мальчишки притихли.
Мне хорошо.
Тишина...
Стоит ли говорить, что было потом?))
Да? Вы так считаете? Вы уверены?
Ну, хорошо, в двух словах, подробностей не помню, хотя и должна бы.
Мальчики, оба, осмелели и вышли из-за барьера. Не думаю, что сами бы решились. Наверное Виктор как-то поощрил.
И вот я кончила так крышесносяще, руки на себе его чувствую, спермы вкус во рту и вся мелкой дрожью покрываюсь. А понимаю одно. Сейчас эти мальчики-зрители будут вставлять в меня свои твердые и горячие члены. И я их первая женщина буду. Надо же как-то соответствовать, но мне так хорошо, я плыву и от вина и от кайфа. Так безумно нравилось быть желанной. И сама при этом теку и вся в ожидании траха. И это томление внизу живота, и мысли шальные, и ожидание кайфа бросает во все тяжкие.
Я отдалась им по очереди, без насилия, без презервативов. Мне самой этого хотелось.
Просто раздвинула колени. Лежу на спине и принимаю их в себя. Чуть-чуть подмахиваю и сжимаю член и отпускаю и вновь затягиваю в себя. Кончил один. Потом второй приблизился. Руками пораздвигал. Смотрит и вижу возбуждает его этот вид и касания. Снимает он штаны свои аж до колен и пытается вставить и смотреть при этом. Визуалист юный)). Ну ну...смотри..мне хооорооошо и ..почти и не чувствую его там. Но он долго меня не отпускал. Потом и ему помогла. Ножками за спину и пятками темп задала его попке...он и приплыл.
Потом был чай-чифирь. Пацаны поуходили раньше. Мы с Витей молча и так сладко посидели, чай попили. Он проводил меня домой. И я, добившаяся его спустя пять лет, влюбленная и окрыленная, заснула под утро вся в мечтах и желаниях.
После, когда я приходила пострелять и поболтать, мы закрывались с ним вдвоем, уже без вина и без зрителей. И это был секс, просто секс. Той дрожи и того желания я уже не испытывала.