Допрос с пристрастием

Что наша жизнь...

  1. Приятная дама
    Прежде, чем начнете читать, прошу прощения за выбранную тему...
    Это можно назвать заданием)))) Ни в коем разе я не замахнулась на
    чистое, доброе, вечное....


    Шарапов вот уже третий час сидел за столом, накрытым газетами, и курил одну папиросу за другой. Жеглов, в соседней комнате, допрашивал Маньку Облигацию. И все бы ничего, но сейчас Володя стал волноваться. Из-за высоких, дубовых дверей кабинета Жеглова, перестали доноситься хрипловатые вопросы Глебъегорыча. Но все больше стали слышаться повизгивания Маньки.
    Шарапов взял со стола пачку с папиросами, предварительно потряс, и, проверив на звук, есть там что, или нет, открыл ее. Папиросы кончились. Надо что-то делать. С этими мыслями Шарапов встал из-за стола и уверенной походкой подошел к двери. Чуть прислонив ухо к двери, Володя прислушался. За дверью была гробовая тишина. Шарапов выдохнул с облегчением и резко открыл дверь.
    - Ох, ёжтвоюдвадцать! - вырвалось из уст Шарапова. Он остановился на пороге и не смог больше произнести ни слова. Его широко раскрытые глаза остекленели от увиденного. Жеглов, как всегда в своих галифе и хромовых сапогах, стоял над привязанной и распластанной на столе, Манькой. В рот Облигации был вставлен кляп. «Ах, вот куда делся мой носовой платок, который только вчера выстирала Шура!» - подумал Шарапов. Манька и Глебъегорыч непроизвольно повернули головы в сторону открывшейся двери. Немая сцена затянулась, надо было срочно что-то сказать.

    - У меня папиросы закончились…- на этих словах оборвалась фраза, которую только и смог придумать Шарапов.

    - Да ты не тушуйся, проходи, - ехидно улыбаясь произнес Жеглов, - Маня у нас девушка не из робкого десятка.

    Шарапов сделал несмелый шаг. Маня начала отчаянно вырываться и пытаться отвязать привязанные к ее рукам веревки, сделанные из штор, которые висели на окнах кабинета. Дергая руками и ногами, она отчаянно запищала.

    - Не ругайся, Маня, ты мне молодого человека испортишь, – проверив прочность привязи сказал Глебъегорыч. И только сейчас до Шарапова стало доходить, что происходит тут. Манька была вообще голая, только ее фирменная шляпка беспомощно болталась, зацепившись за шею девушки шляпной резинкой. Тушь была размазана по лицу Марьиванны, помада тоже.

    - Вы ее пытаете, Глебъегорович? – едва не срывающимся на крик голосом спросил Шарапов и сглотнул слюну. Он стал ближе подходить к столу, на котором происходил допрос. Маня начала краснеть. Причем даже в тех местах, которые были не загоревшими.

    - Упрямство - первый признак тупости, – начал Жеглов. Я ей уже который час доказываю, что врать без толку, что мы с тобой, Володенька, все равно узнаем откуда у нее этот браслетик с изумрудным глазком.
    Маня закрыла глаза, а Шарапов обошел весь стол и встал рядом с Жегловым.

    - Ну и видок у тебя, Шарапов!
    Володя и правда был как не в себе. Он и представить не мог, что обычный допрос уличной девки мог повернуть в такое русло. Парень Володя был видный, но только недавно был комиссован. Секса, как такового, при советской власти не было, но ему жутко его хотелось. И тут такое. Жеглов наблюдал за Шарповым недолго. Успел выкурить папироску, вытащенную из своей пачки, но убрал пачку обратно в карман галифе. С Шараповым не поделился.
    Володя, рассматривая происходящее, почуял, что творится что-то неладное, но запретное. Иногда он переводил взгляд с Маньки на Жеглова, но на Маньке его взгляду было комфортнее, да и утяжеление в паху приятно томило плоть молодого человека.

    - Поменять ей что ли кляп, - вопросительно глядя на Шарапова, сказал Жеглов, подошел к лицу Маньки и вытащил пропитавшийся слюной и слезами девушки платок из ее рта. Расстегнул ширинку и вытащил на свет своего красавца. Он у него был не очень большой, но побывавший не в одном бою с моралью. Не большой, но красивый и толстый. Манькин рот еле уместил его в себе. Шарапов поймал, кинутый ему носовой платок-кляп и спрятал его в своем кармане, чтобы снова не пропал. «Шура выстирает снова, только как ей объяснить, почему так часто стираю свой носовой платок. Могут возникнуть лишние вопросы» - подумал Шарапов, но махнул мысленно на это рукой, стал наблюдать над происходящим.
    Жеглов методично, размеренно входил своим членом в рот Марьи Иванны Колывановой, проходящей по последнему делу свидетельницей. «Как бы не порвал ей рот своим инструментом, а то станет она из свидетельницы потерпевшей» - опять подумал Шарапов.

    Манька, поначалу, сопротивлялась, но даже Володя понимал, что было это рисованно и притворно. Ей нравился процесс совокупления ртом с Жегловым, от чего она даже стала опять слегка повизгивать, в такт входящего в нее органа. Шарапов слегка вспотел, что не преминул заметить Жеглов.
    - Раздевайся, Володя, присоединяйся, – позвал его Глебъегорыч, подмигнув и улыбнувшись. По кабинету стал распространяться запах секса и дыма папирос. Очень хотелось присоединиться и покурить. Курить хотелось меньше. Шарапов лихо скинул с себя всю одежду, подошел в Мане с правильной стороны для совокупления. Он интуитивно выбрал его, еще даже не зная, получится это у него или нет. Ноги Маньки тоже были привязаны все теми же разорванными шторами. Между ног ее, маняще истекая соками, блестела вагина. «Винтажная небритость возбуждает» - мелькнуло в голове Шарапова. Его член вот-вот устанет звать его.

    Он просто разрывался от напряжения. Шарапову пришлось уступить и поддаться зову природы. Он залез на стол и, встав на колени в промежности Мани, вставил своего дружка. Такого наслаждения Шарапов не ожидал. Горячее лоно Маньки просто заглотило его член в себя. Там было настолько горячо и влажно, что он стал ритмично входить и выходить в нее. Руками он раздвигал ноги Маньки шире, чтобы можно было наблюдать за движениями члена и сопоставлять тактильность и визуальность. Всё было просто неописуемо приятно. Шарапов закрыл глаза и стал еще ритмичнее долбить Маню. Повизгивание ее, стало больше походить на рычание.

    Жеглов смотрел на то, с каким азартом Шарапов пытает Маньку Облигацию, и удовлетворенно улыбался.

    - А давай-ка мы ее отвяжем и поставим раком! – прервал наслаждение Шарапова хриплый басок Жеглова. Володя замедлил ход, открывать глаза не стал, а представил, как красиво это может оказаться. Когда их соседка Шура моет полы Шарапов неоднократно ловил себя на мысли, «шо вдул бы ей по самое мама не горюй!»

    Володя нехотя, даже можно сказать, смакуя, вышел из Мани, и слез со стола. Они вместе с Жегловым быстро отвязали Маньку. Та села на столе не сдвигая ног, игриво поправила шляпку, вытерла слюни и встала раком.

    - Эээ..нееее…так не пойдет. Что мы, школьники какие, слезай на пол! – скомандовал Жеглов. Она послушно, не переставая вилять задом и губами, слезла на пол и встала в ту же позу.

    - Да…она еще лучше смотрится, чем Шура! – не смог скрыть восхищения Шарапов и понял, что произнес это вслух. Жеглов заржал в голос.

    - Ты тоже вдул бы Шуре, когда она моет пол? Вот ты даешь, Шарапов! – сказал он.

    - Давай-ка поменяемся, Глебъегорыч, - предложил Шарпов. Уж очень ему хотелось ощутить буржуазной ласки от этой ладной девки. Она с таким воодушевлением насасывала инструмент Жеглова, что Шарапов даже позавидовал ему.

    - А давай! – поддержал предложение друга и соратника Жеглов, снял окончательно штаны, сапоги обул опять. Глебъегорович направился к тыльной стороне Мани, а Шарапов несмелой походкой подошел к порочному рту ее. Манька как тут и ждала его член. Благо руки были уже свободны. Она взяла его, нежно погладила, оголила головку и облизнула ее. Волна блаженства окатила тело Шарапова. Ничего прежде подобного он не испытывал. Маня еще несколько раз поводила рукой по члену Володи и заглотила его почти целиком. От такого действия Шарапов чуть не выпал в осадок, но Маня девушка опытная, знала, что давать выпадать осадку еще рано, пытки еще не кончились. Она вытащила член Шарапова изо рта и дала ему немного передыха, чтобы продолжить сосание вновь, избежав преждевременного извержения.
    Жеглов тем временем уже вставил своего удальца в другое, более привычное отверстие Мани и наяривал, выкуривая уже третью папиросу. Шарапов отгонял мысли о курении дальше от себя, но дым все настойчивее вызывал в нем желание стрельнуть сигаретку у Жеглова. Но ласки губ и языка Мани все же перевесили желание попрошайничать. Он отдался полностью ощущениям. Так они пытали ее минут двадцать. Первым кончил Жеглов, за ним и Шарапов извергнул порцию спермы в рот Мани.
    Все трое сели прямо тут же на полу, опершись спинами на стол. Жеглов дотянулся до своих галифе, вытащил пачку папирос, вытащил три штуки и предложил две из них напарникам. Шарапов жадно схватил папиросу. Маня же жеманно потянулась, поправила шляпку и сказала:

    - А угостите даму спичкой, гражданин начальник!
    Жеглов дернул головой, слегка улыбнулся и дал прикурить Мане. Все трое сидели и курили. Нахлынуло философское настроение. Жеглов прервал тишину первым:

    - …А папашку твоего героического видеть приходилось. На фронте он, правда, не воевал… Но шнифер был знаменитый… громил сейфы будто косточки из компота.
    Маня слегка расстроилась, выпустила колечко дыма и ответила:

    - Наговариваете вы на семью нашу, грех это!

    - Ничего я не наговариваю. Я все же узнать хочу, где ты взяла этот злосчастный серебряный браслет-змейку?

    - А я вам. Глебъегорыч, уже в который раз говорю, что не скажу я откуда он у меня. Мне ж потом хуже будет, ну отстаньте вы от меня с этим вопросом.

    - Ты, Маня, сама напрашиваешься на пытку, я это уже понял. Но на сегодня сил моих больше нет, да и глядя на Шарапова и его идиотскую улыбку, у него тоже. А потому посиди-ка ты в камере и подумай. А завтра к тебе пришлю Колю Тараскина и Пасюка. Они тебя живо выведут на чистую воду. Они мужики женатые, сильно оголодавшие по разврату. Мало тебе не покажется. Да ты не лыбся так, Маня! Не искушай меня.

    - Ой, не бери на понт, мусор!.. – скривив губки прописклявила Маня.

    - Никто тебя на понт не берет, а ты все равно расскажешь, где и у кого ты это браслетик в подарок получила. - И продолжил, уже обращаясь к Шарапову:

    - Если есть на свете дьявол, то он не козлоногий рогач, а он дракон о трёх головах, и головы эти — похоть, жадность, предательство. И если одна прикусит человека, то две другие доедят его дотла…

    Сигаретный дым все больше заполнял пространство кабинета. Охранник, одиноко стоящий на улице, видел только одно горящее светом окно. Это был кабинет Жеглова.

    «Работают еще!» - восхитился охранник и пошел дальше, обходить территорию.
    Stucci, SergeyBiaktiv, Crasava и 6 другим нравится это.

Пoследние рецензии

  1. Laver
    Laver
    5/5,
    Манька видимо довольна допросом.
    1. Приятная дама
      Ответ автора
      надеюсь на это)))
  2. SergeyBiaktiv
    SergeyBiaktiv
    5/5,
    Супер)) талант, хотелось бы продолжения и интересно на месте Маньки автор не себя ли представил?
    1. Приятная дама
      Ответ автора
      не искушай меня)))
  3. Thor
    Thor
    5/5,
    хорошо....оригинально))
    1. Приятная дама
      Ответ автора
      )))))спасибо)))
  4. Diger
    Diger
    5/5,
    Прикольно написано, прям представил всю троицу как в фильме! Улыбнуло!
    1. Приятная дама
      Ответ автора
      спасибо))