Навеяно темой из рассказов о Великой Отечественной почтенным дедушкой, ее участником -коих сейчас совсем немного…
-Вы думаете, что конечно война войной, шли бои, а так же были затишья на фронте. Была и любовь …
Я семнадцатилетний малец, не нюхавший пороха и женщин, подался в партизаны, но сильно захворал в лесу перед самым боем. Провалялся, горя температурой четыре дня и старшина принял решение отправить меня домой, а самим рвануть в бой. Я с позором и вытирая слезы, совсем еще слабый поплелся из леса. Домой -нет, засмеют деревенские бабы. Слабаком быть так не хотелось в их глазах, тем более в лес уходил гордый, мужиком же стану! А тут ..
Под вечер набрел на какой- то полузаброшенный хутор в пять домов. Желудок ныл от голода, ноги совсем ватные. Устал. Воздух был легкий и влажный, пахло свежей травой, медом и дровами. Тяжёлая дымка стелилась по живой траве. В домах топили печи, а значит хутор живой и можно попроситься на ночлег.
Добрел до первой хаты и постучался на сколько хватило последних сил.
-Хозяйка, не дай помереть, я -свой из партизан с леса, дай воды попить, не дойду до своей деревни.
Дверь покорно скрипнула и я увидел силуэт пышной женщины с волосами как пшеница ниже поясницы, ее тяжелые ноги покрывала длинная ночная сорочка .Больше ничего не разглядел в тот момент, уже за полночь.
Она молча пустила меня в дом, лишь приложив палец к своим губам -Тссс! Не разбуди малого, иди в дальнюю комнату.
Она принесла воды, незатейливой закуски. Я все проглотил, едва почуяв вкус настоящей домашней еды. Ноги уже совсем не держали.
Женщина смотрела на меня с таким сожалением, что ее лицо могло растопить самое черствое сердце какого-нибудь закоренелого фашиста.
Под светом лучины я едва смог разглядеть ее. Это была пышная дама лет тридцати, под тонкой бесформенной ночной рубашкой и падающим от лучины света я увидел ее массивные округлые бедра, живот как большая чаша был подтянут и … ее огромные груди со слегка оттопыренными сосками как огромные тяжи украшали ее крупное тело. Она была молода и женственна с длинной копной как пшеница волос.
В полумраке она принесла ведро тёплой воды, я смыл с себя всю недельную грязь, завернулся в толстую простынь и лег на чистую постель, которую добрая женщина мне постелила. Белье на постели было мягким, от него пахло парным молоком и золой, оно было чистым и хрустящим, как в детстве, и я провалился в глубокий сон …
Ночью я начал заходиться кашлем и сон пропал, кашель был изнуряющий. Опять зажглась лучина, моя спасительница склонилась надо мной.
- Ой, ой ,ой, касатик. Что ж ты так, больной и на фронт рвешься? Так и не долго в тылу на палатьях помереть, не дойдя до боя!
Она принесла ароматное жгучее снадобье и начала растирать слабую мою грудь. Лежа на простынях, я ощущал прикасновение ее упругого тела, ее груди раскачивались в такт ее движениям и сосками касались меня. Под тонкой ее сорочкой я чётко чувствовал ее сосочки. Ее упругий живот едва касался моего бока. Я чувствую ее горячее мягкое и нежное тело.
Я разглядел ее лицо. Это было очень милое молодое красивое лицо женщины, ещё не нетронутое горестями войны. Ее пухлые губы слегка поджимались в такт ее движений.
Кашель быстро ушел, и я почувствовал льющуюся негу во всем теле, которая начала концентрироваться внизу живота.
Мой юный член устремился в бой, я пытаюсь это скрыть, жутко стесняясь и краснея. Только бы его не выдать и не сгореть со стыда! Но он предатель, выдаёт меня сильнее и сильнее.
Ее нежные руки как мягкие горячие подушечки ходят по мне ,натирая мое слабое еще тело.
Моя рука случайно касается ее предплечья -я хотел перевернуться набок. И меня охватывает волна напряжения и блаженства, которая опять уходит вниз к нему … Вот предатель, он совсем выдал себя ! Простыть с него спала, головка была пунцовая и горячая как из печки и надулась так ,что я ее впервые такой увидел за всю свою юношескую жизнь. Хотя конечно ,у меня были утренние эрекции ранее, но в полный свой рост он был только сейчас, аж натянулся весь …гляди лопнет.
Моя нимфа и спасительница увидела это чудо, и не сказав ни слова массировала мне грудь еще сильнее и ее дыхание стало тяжёлым.
Ее поцелуй как призыв лег на мою грудь завершающим растирание этапом …
Моя рука скользит по ее попке .Через ее ночнушку я ощущаю упругую горячую ягодицу .Она вся напряглась. Ее тело трепетало под моей ладонью и я это чувствовал.
Она целует мне живот, я слышу каждый ее тяжелый частый вздох. Ее ночнушка намокла от ее лекарства на мне. И я, лежа на боку, как могу стягиваю ее…
О ! Это лучшее, что я видел .Нагое розовое влажное тело молодой женщины, огромные груди с нежно -розовыми ареолами и набухшими тяжелыми сосками. Милый треугольничек светлых волос над крупными округлыми бёдрами. Я хотел ее всю. Безумно. От одного только ее вида я начал постанывать.
Она коснулась пухлыми губами моего лобка, нежно прошла язычком по напряженному до предела стволу и моя головка была поглощена полностью ею.
Я дико стонал. Сделав несколько сосущих движения, она ввела свой массивный, но нежный свой сосочек мне в рот. Я начал неистово сосать его и из ее груди мне текло струйкой тёплое молоко. Ее стоны меня возбуждали еще сильнее ,член вот -вот лопнет. Мы старались по тише, в соседней комнате спал ее малыш.
Я подскочил, решительно положил ее на спину, она сама раскинула пышные бедра, я увидел ее прекрасное лоно.
Под волосиками цвета пшеницы я развел ее губы, ее клитор был уже напряжён и очень мокрый, влага сочилась по ее нежному отверстию, малые губки были открыты и ждали меня. Я прильнул к твердому бугорку и начал его посасывать. Он потихоньку твердел и становился больше. Я чувствовал это своим языком и старался его посасывать нежнее. Я ощущал ее запах. Его не с чем не сравнить, он мне не знаком ранее. Запах женщины и молока…
Ее сок лился по промежности, на простынь. Она подымала бедра в такт моим движениям языка, и сжимала ими мою голову.
Я поторопился войти в нее, так как меня уже распирало, я дрожал от возбуждения и чувствовал лёгкую боль напряжения в головке.
Ее влагалище сразу засосало его весь. Никогда такое не испытывал блаженство. Его горячие мокрые стенки начали сокращаться и струи семени сразу полились внутрь. Я старался сдержать крик. Крик ежесекундного удовольствия и блаженства.
Я сделал еще несколько толчков, она начала извиваться и хрипеть. Молоко из ее сосков текло само собой.
Еще несколько сокращений влагалища на моем члене и последние капельки спермы покорно вылились в нее.
Она обмякла в нежной улыбке, я покрыл поцелуями ее всю, слизывая молоко на ее теле и наши с ней жидкости. Я запоминал ее запах, дыша ее телом, чтобы вспоминать потом этот первый раз долгие годы …
Она поцеловала нежно, еле касаясь мою обмякшую головку и я уснул у нее между тёплыми ее грудями до утра.
Она провожала меня на заре, дав парного молока. Но это не то, по сравнению со вкусом ее молока, за вкус которого я бы отдал полжизни. Она всплакнула у меня на плече, мы попрощались нежным поцелуем и я ушел на ватных ногах в рассвет.
Я не забуду ее никогда, мой первый раз… Очень надеюсь, что она дождалась своего мужа с войны. Я прошёл все войну, дошёл до Берлина, храня эту теплоту и возбуждающую нежность в своём сердце…
-Вы думаете, что конечно война войной, шли бои, а так же были затишья на фронте. Была и любовь …
Я семнадцатилетний малец, не нюхавший пороха и женщин, подался в партизаны, но сильно захворал в лесу перед самым боем. Провалялся, горя температурой четыре дня и старшина принял решение отправить меня домой, а самим рвануть в бой. Я с позором и вытирая слезы, совсем еще слабый поплелся из леса. Домой -нет, засмеют деревенские бабы. Слабаком быть так не хотелось в их глазах, тем более в лес уходил гордый, мужиком же стану! А тут ..
Под вечер набрел на какой- то полузаброшенный хутор в пять домов. Желудок ныл от голода, ноги совсем ватные. Устал. Воздух был легкий и влажный, пахло свежей травой, медом и дровами. Тяжёлая дымка стелилась по живой траве. В домах топили печи, а значит хутор живой и можно попроситься на ночлег.
Добрел до первой хаты и постучался на сколько хватило последних сил.
-Хозяйка, не дай помереть, я -свой из партизан с леса, дай воды попить, не дойду до своей деревни.
Дверь покорно скрипнула и я увидел силуэт пышной женщины с волосами как пшеница ниже поясницы, ее тяжелые ноги покрывала длинная ночная сорочка .Больше ничего не разглядел в тот момент, уже за полночь.
Она молча пустила меня в дом, лишь приложив палец к своим губам -Тссс! Не разбуди малого, иди в дальнюю комнату.
Она принесла воды, незатейливой закуски. Я все проглотил, едва почуяв вкус настоящей домашней еды. Ноги уже совсем не держали.
Женщина смотрела на меня с таким сожалением, что ее лицо могло растопить самое черствое сердце какого-нибудь закоренелого фашиста.
Под светом лучины я едва смог разглядеть ее. Это была пышная дама лет тридцати, под тонкой бесформенной ночной рубашкой и падающим от лучины света я увидел ее массивные округлые бедра, живот как большая чаша был подтянут и … ее огромные груди со слегка оттопыренными сосками как огромные тяжи украшали ее крупное тело. Она была молода и женственна с длинной копной как пшеница волос.
В полумраке она принесла ведро тёплой воды, я смыл с себя всю недельную грязь, завернулся в толстую простынь и лег на чистую постель, которую добрая женщина мне постелила. Белье на постели было мягким, от него пахло парным молоком и золой, оно было чистым и хрустящим, как в детстве, и я провалился в глубокий сон …
Ночью я начал заходиться кашлем и сон пропал, кашель был изнуряющий. Опять зажглась лучина, моя спасительница склонилась надо мной.
- Ой, ой ,ой, касатик. Что ж ты так, больной и на фронт рвешься? Так и не долго в тылу на палатьях помереть, не дойдя до боя!
Она принесла ароматное жгучее снадобье и начала растирать слабую мою грудь. Лежа на простынях, я ощущал прикасновение ее упругого тела, ее груди раскачивались в такт ее движениям и сосками касались меня. Под тонкой ее сорочкой я чётко чувствовал ее сосочки. Ее упругий живот едва касался моего бока. Я чувствую ее горячее мягкое и нежное тело.
Я разглядел ее лицо. Это было очень милое молодое красивое лицо женщины, ещё не нетронутое горестями войны. Ее пухлые губы слегка поджимались в такт ее движений.
Кашель быстро ушел, и я почувствовал льющуюся негу во всем теле, которая начала концентрироваться внизу живота.
Мой юный член устремился в бой, я пытаюсь это скрыть, жутко стесняясь и краснея. Только бы его не выдать и не сгореть со стыда! Но он предатель, выдаёт меня сильнее и сильнее.
Ее нежные руки как мягкие горячие подушечки ходят по мне ,натирая мое слабое еще тело.
Моя рука случайно касается ее предплечья -я хотел перевернуться набок. И меня охватывает волна напряжения и блаженства, которая опять уходит вниз к нему … Вот предатель, он совсем выдал себя ! Простыть с него спала, головка была пунцовая и горячая как из печки и надулась так ,что я ее впервые такой увидел за всю свою юношескую жизнь. Хотя конечно ,у меня были утренние эрекции ранее, но в полный свой рост он был только сейчас, аж натянулся весь …гляди лопнет.
Моя нимфа и спасительница увидела это чудо, и не сказав ни слова массировала мне грудь еще сильнее и ее дыхание стало тяжёлым.
Ее поцелуй как призыв лег на мою грудь завершающим растирание этапом …
Моя рука скользит по ее попке .Через ее ночнушку я ощущаю упругую горячую ягодицу .Она вся напряглась. Ее тело трепетало под моей ладонью и я это чувствовал.
Она целует мне живот, я слышу каждый ее тяжелый частый вздох. Ее ночнушка намокла от ее лекарства на мне. И я, лежа на боку, как могу стягиваю ее…
О ! Это лучшее, что я видел .Нагое розовое влажное тело молодой женщины, огромные груди с нежно -розовыми ареолами и набухшими тяжелыми сосками. Милый треугольничек светлых волос над крупными округлыми бёдрами. Я хотел ее всю. Безумно. От одного только ее вида я начал постанывать.
Она коснулась пухлыми губами моего лобка, нежно прошла язычком по напряженному до предела стволу и моя головка была поглощена полностью ею.
Я дико стонал. Сделав несколько сосущих движения, она ввела свой массивный, но нежный свой сосочек мне в рот. Я начал неистово сосать его и из ее груди мне текло струйкой тёплое молоко. Ее стоны меня возбуждали еще сильнее ,член вот -вот лопнет. Мы старались по тише, в соседней комнате спал ее малыш.
Я подскочил, решительно положил ее на спину, она сама раскинула пышные бедра, я увидел ее прекрасное лоно.
Под волосиками цвета пшеницы я развел ее губы, ее клитор был уже напряжён и очень мокрый, влага сочилась по ее нежному отверстию, малые губки были открыты и ждали меня. Я прильнул к твердому бугорку и начал его посасывать. Он потихоньку твердел и становился больше. Я чувствовал это своим языком и старался его посасывать нежнее. Я ощущал ее запах. Его не с чем не сравнить, он мне не знаком ранее. Запах женщины и молока…
Ее сок лился по промежности, на простынь. Она подымала бедра в такт моим движениям языка, и сжимала ими мою голову.
Я поторопился войти в нее, так как меня уже распирало, я дрожал от возбуждения и чувствовал лёгкую боль напряжения в головке.
Ее влагалище сразу засосало его весь. Никогда такое не испытывал блаженство. Его горячие мокрые стенки начали сокращаться и струи семени сразу полились внутрь. Я старался сдержать крик. Крик ежесекундного удовольствия и блаженства.
Я сделал еще несколько толчков, она начала извиваться и хрипеть. Молоко из ее сосков текло само собой.
Еще несколько сокращений влагалища на моем члене и последние капельки спермы покорно вылились в нее.
Она обмякла в нежной улыбке, я покрыл поцелуями ее всю, слизывая молоко на ее теле и наши с ней жидкости. Я запоминал ее запах, дыша ее телом, чтобы вспоминать потом этот первый раз долгие годы …
Она поцеловала нежно, еле касаясь мою обмякшую головку и я уснул у нее между тёплыми ее грудями до утра.
Она провожала меня на заре, дав парного молока. Но это не то, по сравнению со вкусом ее молока, за вкус которого я бы отдал полжизни. Она всплакнула у меня на плече, мы попрощались нежным поцелуем и я ушел на ватных ногах в рассвет.
Я не забуду ее никогда, мой первый раз… Очень надеюсь, что она дождалась своего мужа с войны. Я прошёл все войну, дошёл до Берлина, храня эту теплоту и возбуждающую нежность в своём сердце…
